— Как же возблагодарить Бога за это чудесное спасение! — воскликнул Эдвард.
— А что теперь, сэр Джордж, вы намерены делать? — спросил Дьедоннэ.
— Нужно распространить слух о моей смерти, а мне — покинуть это жилище.
Мария вздрогнула и сделала шаг к Джорджу, прижав к груди руки.
— Как, — проговорила она, — вы оставите нас?
— Это необходимо, моя дорогая, я возвратился лишь для того, чтобы успокоить вас, запастись оружием и взять денег. Я ухожу немедленно! В этом заключается мое спасение. Старайтесь больше говорить всюду о моей смерти, оплакивайте меня, оплакивайте как можно громче. За вами будут следить, и эти слезы обманут наших врагов. Джорджа Малькольма нет в живых, и тайну его смерти и той организации, которая повинна в смерти моего отца раскроет уже другой человек.
— Будь уверен, брат, — заверил Эдвард, — желание твое будет исполнено в точности, тем более, что здесь тебя не видала ни одна душа.
— Мы назначим большое вознаграждение тому, кто даст о вас сведения, — прибавил доктор.
— Мы будем молиться о вашем спасении. И будем делать это беспрестанно.
Глава 17. Казиль появляется вновь
В течение всего описанного разговора Стоп был в необычайном возбуждении. То бледнея, то краснея, то переминаясь с ноги на ногу, подобно цапле, попавшей в затруднительное положение, то пускаясь в пляс. Все это свидетельствовало о его необыкновенном душевном расстройстве и даже напряженной внутренней борьбе.
Наконец, по–видимому, приняв определенное решение, он громко сказал:
— В таком случае и мне нужно исчезнуть из числа живых! Я хочу разделить судьбу моего господина. Я также замаскируюсь, как хотите, даже индусом, если на то пойдет. Ведь только одному Богу известно, как ненавижу я этих мерзавцев! В случае надобности я разрисую такую безобразную рожу, что меня невозможно будет узнать, но, клянусь, я последую за сэром Джорджем, куда бы он ни пошел.
— Последуешь за мной? — удивился Джордж, — но ты, очевидно, не подумал о том, какой непростой будет теперь наша жизнь. Она будет полна случайностей, тревог и борьбы.
— Тем лучше, сэр.
— На каждом шагу нас будут ожидать опасности и трудности.
— Наплевать мне на опасность!
— Как видно, ты переродился, любезный Стоп, и сделался храбрецом!
— Не знаю храбр ли я на самом деле, но, не колеблясь, скажу, что готов пройти через огонь и воду, лишь бы иметь возможность сопровождать вас, сэр.
— Одним словом, ты хочешь быть всегда рядом со мной, добрый и искренний Стоп?
— Непременно, сэр.
— Ну что ж. Пусть будет так, — согласился Джордж, пожимая руку своему «оруженосцу», — я согласен делить с тобой все испытания.
— Благодарю вас, сэр, — воскликнул Стоп, — я в высшей степени доволен!
Сказав это, он, было, снова пустился в пляс, но вдруг остановился.
— А когда отправимся в путь? — переспросил Стоп, внимательно вглядываясь в лицо хозяина
— Может быть, ты заночуешь дома, брат? — спросил Эдвард.
— Конечно, нет. Темнота поможет мне скрыться, и эта ночь послужит началом моей новой жизни. Я уйду немедленно, взяв с собой кошелек и пару револьверов.
— Долго ли мы будем в неведении о твоих делах?
— Я надеюсь найти способ общаться с вами, не подвергаясь опасности. Если случится так, что несколько дней вы не будете иметь обо мне известий, не тревожьтесь, думая, что меня уже нет в живых. Мария, моя дорогая нареченная, и вы, Эва, храните самообладание. Я уверен, что Бог своей милостью не обойдет нас и даст мне возможность увидеться с вами.
— Ах, Джордж! — вздохнула Мария, — может быть, увидимся, но ведь для того, чтобы снова расстаться…
— Наступит день, когда мы снова, уже навсегда, встретимся, и этот день, может быть, недалек. Теперь же разойдемся, я на минуту загляну в свою комнату, да вот сообщу брату и доктору свои последние поручения.
— Мы повинуемся, Джордж, — проговорила Мария, — но знайте, что мысль о вас всегда будет с нами. Сердца наши постоянно будут сочувствовать вам и трепетно отвечать на голос вашего сердца. Да хранит вас Бог!
— Да сохранит вас Господь! — проговорила и Эва.
Поцеловав сестер, Малькольм вместе с доктором Дьедоннэ и Эдвардом вышел из гостиной.
Стоп также удалился в свою комнату для приготовлений, которые считал необходимыми.
Прошло около четверти часа. Темные фигуры появились между деревьями сада и, мелькая то там, то сям, бесшумно оцепили весь дом. В это время Казиль снова показался на веранде и, заглянув в опустевшую гостиную, лег на пол, приложив ухо к перегородке и стараясь вслушаться в шум снаружи. В течение нескольких минут он лежал совершенно неподвижно, как вдруг колебание веранды дало ему понять, что кто–то старается взобраться на нее тем же путем, каким влез и он сам. Мальчик поднялся, перебрался через подоконник в гостиную. В это время Стоп уже входил туда, но только в дверь. При виде Казиля, столь неожиданно встреченного здесь, камердинер чуть было не вскрикнул от удивления, но мальчик закрыл ему рот рукой, чтобы заставить замолчать.
— Зачем запрещаешь мне разговаривать? — спросил, обидевшись, Стоп, — что тут происходит?
Казиль подошел к столу, на котором стояли горевшие свечи, и задул их. Потом вернулся к Стопу, все еще стоявшему в оцепенении, и проговорил быстро и многозначительно:
— Молчите и слушайте! Не следует терять ни секунды. Всем здесь угрожает опасность.
— Опасность? — переспросил испуганно Стоп.
— Предупредите мистера Эдварда.
— Я побежал бы, но что делать, мальчик, ноги не слушаются.
— Скорее идите. Дело идет о ваших жизнях. Опасность велика! Торопитесь! А я буду наблюдать отсюда.
— О, ты проклятая Индия! — наконец преодолел свой страх Стоп, направляясь к комнате своего барина, — как мне здесь все надоело.
«Меня заставили дать ложные показания, — рассуждал Казиль, оставшись один, — хорошо, я повиновался, но теперь мне представляется случай искупить вину. Я не соглашусь быть в числе сообщников нового преступления. Комната молодых мисс там, и прежде чем добраться до нее, им придется убить меня».
Пробормотав последнюю фразу вслух, Казиль расположился у двери комнаты, в которой находились Мария и Эва. Едва он сделал это, как на веранде показалось нечто похожее на привидение. Так же, как и Казиль, оно перебралось через подоконник и, в свою очередь, оказалось в гостиной, в которой царили тишина и непроницаемый мрак. Призрак с минуту или две стоял неподвижно, осматриваясь. По–видимому, расположение комнат было ему хорошо известно, потому что он все время бормотал:
— Дверь должна быть напротив.
Потом незнакомец снял с пояса потайной фонарь и направил луч света в том направлении, где, по его мнению, должна была находиться разыскиваемая им комната. Луч осветил с ног до головы стоявшего спиной к двери мальчика. Человек с фонарем удивился:
— Ты ли это, Казиль?
— Я, Самид.
— Что ты здесь делаешь?
— Стерегу дверь. Тебе не пройти через нее.
— Именем Бовани.
— Отказываюсь повиноваться. И без того много преступлений!
— Ты намерен изменить своим братьям, а всякий изменник должен быть наказан смертью.
— Так убей меня.
Самид вытащил из–за пояса кинжал с узким лезвием и сделал решительный шаг к Казилю. Мальчик не шевелился, но закричал изо всех сил:
— Ко мне! Ко мне! На помощь!
Индус бросился к Казилю и ударил его кинжалом, тот застонал и упал. Дом ожил. Повсюду слышались звуки распахиваемых дверей, выкрики и топот ног.
— Он поднял на ноги весь дом, — зло выдавил Самид, — сюда идут! Хитрость не удалась, так вступим в открытую борьбу. Сейчас дам условный сигнал, и мы справимся с этим делом в несколько минут.
Он прыгнул на веранду в тот момент, когда Джордж, вооруженный револьвером, вбежал в гостиную в сопровождении Эдварда, доктора и Стопа, который бежал позади всех с зажженным фонарем в руках.
— Вон он, негодяй! — крикнул Джордж и выстрелил.