Пусть плачут все, кто нас однажды потерял…
Пролог. Пусть плачут все, кто нас однажды потерял…
Не разбирая дороги, она неслась к берегу Рейна. Сердце колотилось где-то в горле, стремясь покинуть измученное страданием тело.
– Почему?! Почему?! Почему?! – шептала она лиловым сумеркам, словно от их ответа зависела ее жизнь.
Остановилась лишь у самой кромки воды. Ветер трепал золотистые волосы, по перепачканной щеке струились слёзы, но она уже этого не ощущала. Перед ней была темная бездна, к которой привело ее отчаяние. Глубоко вздохнув, занесла она ногу над спокойной водой, в которой отражалась полная Луна, не решаясь сделать свой последний роковой шаг. В голубых глазах ужас боролся с решимостью, но никто из них пока не смог одержать верх. Минутная заминка, и на прекрасном лице девушки появилось выражение полной растерянности.
. Тут до слуха несостоявшейся утопленницы донеслись звуки арфы, и чарующий женский голос зареял в ночном воздухе:
– Пусть плачут все, кто нас однажды потерял…
Нам дела нет, что им занозой в сердце,
Таков великолепный у истории финал:
Кто всё имел, тот всё и потерял!
К чему роптать и слёзы лить в подушку?
Резона в этом нет, не льсти себе!
Любимый выбрал новую игрушку?
Скажи ему «Пока!» и дверь запри!
Любовь и страсть, не сложно перепутать,
Коль сердце так наивно и чисто!
Увы, страсть – точно морок мимолётна,
И не всегда любовь стучит в окно!
Глаза девушки стали ещё больше от удивления, когда черноволосая дива с арфой и чешуйчатым хвостом игриво окатила неудавшуюся утопленницу речной водой. В дерзких синих очах страдалица не увидела и капли сочувствия. В них царила лишь жестокая насмешка нам молодой и глупой смертной. Осознав, что видит перед собой настоящую сирену, несчастная с тихим стоном осела на песчаный берег, точно мешок с картошкой, и упала в глубокий обморок.
– Вот дурочка! – фыркнула Лаура, взбивая копну волос, которой позавидовала бы любая женщина. – Ну, по крайней мере, не думаю, что ей теперь взбредёт в голову утопиться в моём омуте!
Когда странная визитёрша и через пятнадцать минут не пришла в себя, дочь печально известной Лорелеи и утопленного ею рыцаря была вынуждена пойти на крайние меры. Приняла облик девушки в голубом платье с тугой шнуровкой и пышным кринолином, и захлопотала над жертвой собственной глупости. К лифу безупречно сшитого наряда из дорогого шёлка был кокетливо приколот букетик фиалок, а длинную шею трижды обвило ожерелье из крупного морского жемчуга.
Сирене даже пришлось перерыть все свои старые запасы, чтобы найти хрустальный флакончик с нюхательной солью. Иногда он был весьма кстати именно вот в такие смешные, с её точки, зрения моменты. Когда неудавшаяся жертва предательства открыла голубые глазищи, Лаура отчитала ту, точно сопливую девчонку:
– Милочка, ты так же безголова, как и моя мать Лорелей, утопившая будущего папашу вместе с кораблём и всей командой! Но она, по крайней мере, не побоялась начать всё с начала! Как только в твою пустую голову вообще могла прийти идиотская идея топиться в моём?! Я повторюсь, в моём любимом омуте?! Мне тут ещё только приведений для полного счастья не хватает! Как будто домогательств русалов, залётных тритонов и наземных юбочников недостаточно! – синие глаза смотрели с таким укором, что у несчастной зардели, как маков цвет не только лицо, но и шея и аккуратные ушки, отягощённые парой изящных серёжек с крупными изумрудами. – Запомни, мужчине, когда он утратил к тебе интерес, очень часто нет никакого дела до того, жива ты или нет! Когда собственную жизнь устроил, всё остальное может гореть синим пламенем!
– Он! Он! Обещал жениться, а сам! – и берег реки вновь огласили едва слышные, но очень горькие рыдания.
– Женился на той, у которой приданое богаче и родня влиятельнее! – резюмировала синеокая речная красавица, скорчив презрительную гримаску. – Туда ему и дорога! Хочешь бесплатный совет? Как тебя зовут, так до сих пор и не знаю.
– Адель.
– Слышала сплетни, была утром в небольшом городке неподалёку. Ты – Адель фон Бовар, младшая дочь барона и его любимица. Глупая девчонка, твоя мать умерла родами, дав жизнь маленькому Дитеру! Ты о своей семье, как водится, и не подумала! Они любят тебя! Неужели не понимаешь, что известие о твоём самоубийстве не только подкосило бы их, но и опозорило честь одного из древнейших родов в здешних краях?
– И как мне прикажешь жить, когда сердце разлетелось на бесчисленные осколки и больше ничего не радует? Абсолютно всё потеряло смысл!