Не спеша он потянулся в ее сторону, поманив длинным пальцем. Она колебалась, и он рассмеялся.
Его голос, подобно его фигуре, казался холодным и мрачным.
Он шагнул вперед, и она не сделала даже движения, чтобы отстраниться. Как холодный арктический ветер, он обступил ее, поглотил ее. Ее окружил такой знакомый теплый аромат. Гермиона глубоко вдохнула этот легкий запах, и все ее тело затрепетало, посылая дрожь до самых кончиков пальцев. Призрачные струи коснулись ее бедра, и девушка ощутила теплые мозолистые ладони, прикосновение которых не приносило облегчения, а лишь усиливало жгучее желание.
Ледяные прикосновения ветра ласкали мягкую плоть по кругу, снова и снова, снова и снова. Холодный воздух медленно двигался вверх по внутренней стороне бедра, почти касаясь коротких темных курчавых волос, просвечивающих сквозь ее изорванное платье.
«Почти готова», – прошептал призрак, лаская холодным прикосновением ее нижние губы. Фантом неспешно раздвинул влажные складки и провел призрачным пальцем вдоль волосков до пупка, пока ей хотелось кричать от отчаяния.
Это казалось изощренной пыткой и безумно раздражало, неудовлетворение вело к отчаянию, отчаяние к боли, и в то же время это предвкушение и ожидание удовольствия затопляли ее с головой, словно огромная волна, сметающая все барьеры на своем пути, ломающая плотины и дамбы. Напряжение было столь огромным, что, не в силах выдержать его, она опустилась на промокшую скалу, игнорируя острые камни, которые впивались в ее обнаженные плечи, выгнулась и приподняла бедра, чтобы встретить нарастающий ветер.
Гермиона резко проснулась, ее трясло от пережитых грез. Она почувствовала озноб и моргнула, обнаружив одеяло плотно свернутым вокруг ног. Она зажмурилась, прогоняя ночные образы, желая, чтобы они растворились в темноте, словно остатки заходящего солнца.
И все же томление осталось, истома, рождавшая неясные желания и неудовлетворенность. Ей хотелось вновь окунуться в свою призрачную фантазию и достигнуть завершения.
Издав разочарованный стон, Гермиона покачала головой и упала обратно на подушки. Рука потянулась к паху, пытаясь унять это пульсирующее желание. Как она и ожидала, возбуждение не утихло. Он оставил ее жить…
Желая и вожделея.
========== 5 глава. Мудрые советы. ==========
Лимонад казался горьким из-за дурацкого хихиканья подруги Рона, смеявшейся над его не первой свежести шутками.
Трейси была темноволосой и длинноногой, даже чуть выше Рона, с фигурой, которой могла позавидовать даже Джинни, и, более того, казалось, что у этой девушки все-таки больше, чем две извилины в голове. И если бы она не была так смехотворно сражена Рональдом Билиусом Уизли, Гермионе она бы, возможно, даже понравилась.
Трейси одарила ее искренней открытой улыбкой, продемонстрировав ровные белые зубы, почти сверкающие в лучах солнца, и Гермиона обнаружила, что мгновенно отреагировала, возвращая ей мягкую доброжелательную улыбку. Она не могла злиться на Трейси, которая казалась такой по-настоящему приятной и беззаботной. Миссис Уизли, казалось, тоже была очарована красотой новой девушки Рона и с улыбкой спросила, как же они познакомились. Трейси звонко рассмеялась, и ее глаза зажглись весельем и восторгом.
– На матче по квиддичу, конечно, – голос Трейси был столь же музыкален, как и ее смех. – Я фанатка Пушек Педдл, а Рональд самый милый из всей команды. – Она игриво потрепала его волосы, задорно подмигнув. Сразу было видно, что Рон наслаждался вниманием, когда самодовольно ухмыльнулся Гермионе.
У нее в ответ получилась скорее гримаса, чем улыбка, и, чувствуя неловкость, Гермиона отошла от счастливой пары, чтобы снова налить в стакан прохладного лимонада. Ее взгляд остановился на кубиках льда в стеклянном кувшине, среди которых плавали яркие ломтики лимона; их радостный цвет действовал Гермионе на нервы.
Она знала, что раздражена. Конечно, она не ждала, что миссис Уизли будет долго злиться на сына за его поступок, но… Мерлин, ну разве можно так завидовать Трейси? Она была такой же привлекательной, какой всегда и хотел видеть Гермиону Рональд Уизли, но которой ей никогда не хотелось быть.
Она предпочитала разумный невысокий каблук шпилькам, приглушенные пастельные тона в одежде – броским красному и желтому, и ей больше нравились её неукротимые буйные кудри, чем длинные и гладкие волосы Трейси. Да, она не была экзотической красавицей, но Гермиона всегда гордилась тем, что в ней есть нечто большее, чем природная красота.
Еще одна волна смеха настигла ее, и Гермиона почувствовала, что ее обида только усилилась. Прошло всего несколько недель после расставания с Роном, когда семья Уизли твердо приняла ее сторону, но вот появилась Трейси – и старая добрая Гермиона снова отошла на второй план. Ей хотелось кричать от обиды, казалось, даже Панси нравится новый член семьи Уизли. Ведь буквально пару минут назад они столь увлеченно обсуждали последние новости в мире моды.
С того момента как в Нору ступила Трейси, каждый ее дюйм словно бы излучал довольство и уверенность. Гермиона видела бледную веснушчатую руку Рона, плотно обхватывающую талию Трейси, и знала, что он привел свою очередную любовницу. Но она не ожидала, что Трейси окажется искренней и светлой девушкой.
Трейси Бенедикт происходила из хорошо обеспеченной семьи чистокровных волшебников и ведьм; ее семья заняла мудрую нейтральную позицию в Великой войне, в то время как сама юная мисс Бенедикт училась в Шармбатоне на безопасном расстоянии от военных действий. После окончания войны Трейси стала послом доброй воли от своей семьи и проводила свои дни, курсируя между странами третьего мира и своим домом в центральной части маггловского Лондона. Она была, во всех смыслах этого слова, идеальна.
Такой, о которой Рональд Билиус Уизли всегда мечтал.
Гермиона поплелась прочь от людей и от своих жалостливых мыслей на прохладное затененное крыльцо в задней части дома, опасный наклон которого обеспечивал оптимальное убежище. Она намеревалась провести остаток обеда здесь, скрываясь от женщины, с которой вряд ли могла соперничать. Она настолько плотно сжимала свой стакан, пытаясь сдержать кипевший внутри гнев, что у нее побелели костяшки пальцев.
– Не нужно этого делать.
Гермиона вздрогнула, стакан выскользнул из ее рук и упал на пол, расплескав во все стороны свое содержимое, а сам откатился целым и невредимым. Ее взгляд все еще был направлен на яркий ломтик лимона. Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.
Медленно повернувшись, Гермиона скрестила ледяные руки на груди, чувствуя сырость и неприятный холод через свой тонкий кардиган. Ей потребовалось немного вытянуть шею, чтобы встретиться глазами с той, что потревожила ее уединение.
– Трейси.
Трейси Бенедикт смотрела на нее очень серьезно, ни тени былой ослепительной улыбки не промелькнуло на лице.
– Не нужно этого делать, – повторила она.
Гермиона напряглась, словно перед боем.
– Я понятия не имею, что вы хотите этим сказать, Трейси, но не стоит так подкрадываться к людям.
Трейси небрежно пожала плечами.
– Не держитесь за прошлое. Не держитесь за него, – уточнила она.
Гнев вспыхнул мгновенно и, по-видимому, проступил на лице Гермионы.
– Если вы думаете…
Трейси прервала ее, поднимая руки в знак поражения.
– Я не имею в виду, что вы должны отойти в сторону ради меня, – Трейси немного занервничала и облизнула губы, а потом продолжила. – Я знаю, кто вы, Гермиона. Я читала о вас в газетах. О войне.
Гермиона скрестила руки на груди, слегка прислонилась к перилам крыльца и перевела взгляд на яркий солнечный свет солнца, слегка поджав губы.
– И что же вы имеете в виду? – спросила она неохотно.
Трейси наклонилась к ней и сжала кулаки, и ее идеально ухоженные ногти впились в ладони.
– Моя точка зрения такова, что вы не должны позволять Рону относиться к вам, как… ну вы понимаете… как к девушке напоказ. Вы – героиня войны, вы никогда не должны позволять так с собой обращаться!