Гарри Поттер посмотрел на свою жену, увидел слегка поджатые губы, излишне сильно выгнутую бровь и, наученный горьким опытом, покорно произнес:
– Никакой, дорогая.
Он кинул робкий взгляд на Грейнджер и пробормотал довольно неохотно:
– Ты, конечно, лучше знаешь, как тебе поступить, Гермиона.
Она кивнула и бросила мимолетный взгляд на очень довольную собой Панси.
Сегодня Гермиона извлекла ценный урок.
Никогда не связывайтесь с беременной женщиной.
========== 6 глава. Как дважды два. ==========
– Mademoiselle! S’il vous plait!
– Mon Dieu!
– Mademoiselle Granger! (1)
Тройка французов, вторя друг другу все более нервными голосами, уже неоднократно пытались удержать на месте сопротивляющуюся девушку.
– Любовь моя, стой на месте… Остановись сейчас же, Грейнджер! – Драко раздраженно посмотрел на Гермиону, их взгляды столкнулись в отражении зеркального трюмо.
– Да зачем…
– Да затем, что если ты не успокоишься, я прикажу, чтобы тебя для профилактики портные ткнули несколько раз иглами.
Гермиона замерла, но ее глаза угрожающе сузились.
– Это смешно, Малфой. Моя одежда и так прекрасно мне подходит! Мне не нужны какие-то сшитые на заказ тряпки и всякая причитающаяся к ним мишура!
Он закатил глаза и уткнулся взглядом в журнал, лежавший у него на коленях, со страниц которого очаровательная модель заманчиво ему подмигивала.
– Да… Она прекрасно подходит Гермионе Грейнджер. Однако на Гермионе Малфой она сидит ужасно. Так что стой спокойно, и я свожу тебя пообедать.
Гермиона испытывала сильнейшее желание незаметно сползти с подиума магазина, содрать с себя этот невозможно стесняющий шелк и скрыться подальше от придирчивых людей, которые проявляли к ней излишне много внимания. Она слегка покачивалась, уворачиваясь от юрких игл то одного, то другого работника ателье, но как она могла сердиться на них, ведь они просто выполняли свою работу, а вот Малфой… Нет, ну в самом деле, неужели необходимо было переноситься через Ла-Манш, чтобы купить ей новую одежду?
Три театральных вздоха французских портных прервали ее мысли.
– Мадемуазель, это лучшие ткани Парижа! И вы сейчас в престижнейшем ателье Европы! – заявил единственный мужчина из ее небольшого окружения фэшионистов.
Осознав, что высказала свою последнюю мысль вслух, Гермиона смущенно покраснела.
– Я не хотела вас обидеть, месье. Это… с непривычки… – Гермиона неопределенно махнула рукой в сторону синего шелка, драпированного вокруг ее ног, – я… не хотела никого обидеть.
– Могу ли я дать вам несколько советов, мадемуазель? – он склонил голову и окинул Гермиону скептическим взглядом.
После ободрительного кивка он продолжил:
– Скоро вы станете невестой господина Малфоя. Я считаю, что вы вправе требовать лучшего и никак не меньше.
Малфой поддержал сказанное одобрительным кивком и гордой ухмылкой.
– Видишь, Грейнджер? Похоже, все кроме тебя знают, как должна вести себя миссис Малфой.
– Я еще не Малфой… – пробормотала она: «И не стала бы, если бы не этот чертов закон!»
– Ты станешь, – произнес Драко очень серьезным тоном, и Гермиона поежилась, вызвав очередной всплеск раздраженных вздохов французских портных. Бормоча извинения, девушка провела остаток времени на подиуме совершенно неподвижно, подавляя желание горько застонать от этой экзекуции.
Когда, наконец, испытания (по мнению Гермионы) были закончены, они оба с благодарностью покинули ателье, сотрудники которого с одинаковым облегчением проводили «Мисс егозу» прочь. Пара шла по широкой гладкой террасе самого фешенебельного торгового района в волшебном Париже, и Драко крепко держал за руку Гермиону.
Она уже испробовала все способы, чтобы вырваться из захвата его пальцев, но всё было безрезультатно. Раздраженно вздохнув, она проводила недобрым взглядом очередную парижскую светскую красотку, с изумлением разглядывавшую их пару.
– Малфой! – прошипела она, пытаясь снова освободить руку от его захвата. – Все же смотрят на нас!
– Хорошо, – беспечно бросил он сквозь фальшивую улыбку, махая в ответ каким-то знакомым через улицу.
– Чего здесь хорошего? Борода Мерлина, Малфой! Это будет…
– Притчей во языцех; главной новостью на весь магический мир, если я хоть что-нибудь понимаю в этом деле, – пробормотал Драко, неожиданно нелепо довольный собой. – Парижане самые большие сплетники на всей планете… Твоего дорогого Рональда хватит удар.
Гермиона закусила губу.
– Ты не понимаешь, Малфой. Я не хочу, чтобы Рону было…
«больно…»
Драко почувствовал, как хватка вокруг его руки стала сильнее и улыбнулся про себя… Господи, этими гриффиндорцами слишком легко манипулировать.
Между тем Гермиона, казалось, наконец-то собралась с мыслями и презрительно фыркнула, оценив тонкий маневр Малфоя, и скрепя сердце, признала правильность подобной тактики.
– Но почему Париж? Почему не Лондон? Все же знают нас там.
Достаточно известная в пределах родной Англии, личность Гермионы не была так широко растиражирована по эту сторону Ла-Манша, и она скорее волновалась, что станет просто «неизвестной дамой». И какая тогда была бы польза от подобной прогулки?
– Вот именно. Если бы мы шли по Косому переулку, то нам бы ежеминутно докучали просьбами рассказать нашу «историю», – Драко изобразил пальцами кавычки, другой рукой все еще крепко удерживая Гермиону. – У нас не было нашей истории… до сих пор, и мы ведь не хотим раскрыть наш небольшой заговор, не так ли? Ведь Уизел вряд ли поверит в этот фарс, если будет считать, что ты до сих пор не можешь меня терпеть, как и когда-то в Хогвартсе.
– Да я как-то до сих пор… – Гермиона изобразила кислую улыбку.
– Это к делу не относится. Во всяком случае, тот факт, что ты готова путешествовать со мной, подразумевает определенный уровень близости. Добавь романтическую прогулку на фоне Парижа, – Драко тщательно подчеркнул название города с характерными французскими переливами, – и вуаля! У нас есть красивая сладострастная тайна, которую каждый человек на этой планете захочет узнать!
Гермиона посмотрела на него с сомнением.
– Ты должна признать, слизеринцы умеют составлять заговоры как никто другой.
Она неохотно улыбнулась.
– Заткнись, Малфой.
– Любое твое желание, mon coeur (2), для меня закон.
– Звучит подозрительно, – проворчала Гермиона, борясь с улыбкой.
*
Рональд Уизли с небольшой озабоченностью посмотрел на сестру, уж слишком она вздрагивала при каждом движении.
– Что… – нерешительно начал он.
– Ничего, Рон, – произнесла Джинни со смехом, очищая сажу с одежды. – Я же только что вышла из камина.
Младшая Уизли ласково поцеловала брата в щеку и прошла мимо него. Она нашла свою мать суетящейся на кухне. Лязг самоочищающихся кастрюль и сковородок и чудесный запах воскресного обеда заполняли воздух, и младшая Уизли глубоко вдохнула этот аромат.
– Джиневра, – нежно произнесла Молли Уизли, – поцелуй же свою мать.
Джинни сделала, что ей велели, послушно клюнув в щеку пухлую матрону.
– Как твой бойфренд? – спросила Молли, устремив взгляд в миску с жидким тестом.
Небрежно пожав плечами, Джинни опустила палец в миску и слизнула сладкую смесь. Молли улыбнулась этой озорной выходке дочери, вспоминая давнее детство Джинни, а затем, не удержавшись, ущипнула ее за щеку.
– Иди, поздоровайся со своими братьями, дорогая.
Джинни кивнула матери, натянула на лицо улыбку и плавно ступила в гостиную, игнорируя напряженные лица родственников.
Ведь, чего уж скрывать, у Джинни Уизли периодически случались приступы амнезии, когда она «забывала» появляться на воскресных обедах своей семьи. Потому что она знала, что все думали о ней, была сведуща в неявном неодобрении семейством ее жизни.
Все считали ее шлюхой, охочей до чужих денег.
Фальшивкой, подделкой, продажной девкой.
Черт, конечно же, она ничего не забывала, но Джиневра Молли Уизли никогда не просила прощения. На самом деле, она была горда собой, ведь буквально на днях все ее планы будут осуществлены, и ее семья, наконец, увидит, что она добилась заслуженного успеха.