Его глаза были ледяными.
Гермиона сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться и унять предательскую реакцию тела на его прикосновения. Она гордо подняла голову, несмотря на яркий румянец, окрасивший ее щеки, и бесстрашно встретила его взгляд:
— Если это имеет значение, то я сожалею.
На губах Драко играла улыбка.
«Он блестящий актер», — размышляла Гермиона, глядя на него. Если бы она не узнала его за годы учебы в Хогвартсе, то явно бы пропустила единственный признак напряженности, который выдавал его. Во время его школьных перепалок с Роном Гермиона всегда внимательно наблюдала за тем выразительным подергиванием его правой руки, прежде чем левая выхватит палочку. Гермиона никогда не понимала причину дрожания его пальцев, но это происходило сейчас.
Хотя язык тела был плавным и расслабленным, Гермиона видела это неконтролируемое подергивание в правой руке. Он не собирался хвататься за палочку, она знала — это был просто признак гнева.
Как будто почувствовав ее внимание, Драко расслабил правую руку и сунул ее в карман, скрывая всякое внешнее проявление эмоций. Ах… Теперь он казался идеальной картиной щедрого прощения.
— Не нужно извиняться, — наконец ответил он.
Гермиона сухо кивнула.
— В сущности, с целью лучшего скрепления нашей аферы, — продолжил Драко. — Нам бы стоило чаще выходить в свет вместе. Чтобы ни Уизли, ни кто-либо не мог разгадать нашей уловки. Согласна?
Гермиона стиснула зубы, чтобы сдержать проклятие, которое так и рвалось с языка, и сухо кивнула.
— Конечно, — произнесла она так неохотно, как только могла. — Я полностью с тобой согласна.
— Хорошо, — хрипло произнес он, а его глаза выражали такую скуку, что Гермионе захотелось зааплодировать за такую игру.
— Хорошо, — четко повторила она, в противовес его пьянящему тону.
Глубокий смех, вырвавшийся из его горла, густой и темный, как обещание, эхом отозвался где-то в глубине ее. Она неловко переступила с ноги на ногу, стряхивая странное ощущение, и стараясь не потерять самообладание.
— Хорошо, — зарычал он и резко придвинулся, в одно мгновение прижимая ее своим телом к стене. Он налетел без церемоний, втянув ее в жесткий поцелуй, грубо вталкиваясь языком в ее рот, и Гермиона задохнулась от шока и возмущения. Тепло его тела возбуждало, и она с ужасом поняла, что ей по вкусу это едва контролируемое насилие.
Гермиона понимала, что она влипла. Если она попытается вырваться, то только усугубит свое и без того шаткое положение. Вместо этого она попыталась расслабиться, позволяя ему терзать свое тело. Как завоеватель он ощутил ее подчинение и удовлетворенно заурчал, ослабляя свой натиск, лаская кончиком языка ее опухшие губы.
Ее грудь поднималась и опускалась, задевая его с каждым вздохом. Когда, наконец, она собралась с духом и взглянула на Драко, то увидела удовольствие на его лице.
— Мне кажется, что ты начинаешь примиряться с характером наших отношений, — пробормотал он и опустил голову, укусив мочку уха.
Гермиона вздрогнула, но невольно потянулась следом, когда он слегка отстранился.
Просто физическое влечение. Именно это он имел в виду. Независимо от того, насколько сильно она презирала его, ее тело с жаром реагировало на одно только его присутствие.
— Это не важно, — ответила она, твердо глядя ему в глаза, стараясь подчеркнуть свою точку зрения.
— Ну уж прям не важно, — Драко лукаво улыбнулся и прижался к ее бедрам, сильно сжав руками ее ягодицы.
Даже через материал его брюк и своих джинсов Гермиона почувствовала его твердость и его неистовое желание слиться с ней. Она собрала все свое самообладание, чтобы не сорвать с него брюки, но сдержать реакцию тела она уже не могла и терлась об него бедрами, пытаясь пристроить его туда, где ему самое место.
Драко рассмеялся, когда, отстранившись от нее, увидел, что она потянулась следом.
— Наше соглашение может стать еще более приятным, тебе достаточно лишь сказать «пожалуйста».
Гермиона закусила губу, чтобы сдержать мгновенный и отчаянный стон: «Пожалуйста!», который стремился соскочить с кончика ее языка. Хотя здравый смысл явно ее покинул, гордость еще осталась и была единственным, что останавливало ее.
Драко казался же намного сдержаннее, чем она себя чувствовала, и если бы не этот дикий блеск в его глазах, то Гермиона могла бы подумать, что его совершенно не будоражит ситуация, в которой они оказались. Он ее не касался, только опирался руками о стену, преграждая ей путь к отступлению, а его губы кривила ухмылка. И лишь его бедра не двусмысленно терлись об нее.
Когда, наконец, желание переросло в мучительную боль, она схватила его за пояс и расстегнула его, прежде чем Драко успел возразить. Прорываясь сквозь слои одежды, она освободила его пульсирующий член, чувствуя, как просто задыхается от нетерпения и ощущает некое дежавю от своей фамильярности.
— Что… — лишь успела произнести, когда Драко резко развернул ее и прижал грудью к стене. Его пальцы впились в плоть ее бедер и нетерпеливо сдирали с нее джинсы вместе с трусами.
С хриплым выдохом Гермиона приветствовала толчок его пальцев, когда они погрузились в ее влажное влагалище, такие прохладные в противовес ее жарким глубинам. Повернув голову в сторону, она краем глаза видела, с каким восхищением он смотрел на свои пальцы, которые входили и выходили из нее.
Громко запротестовав, Гермиона толкнула бедра ему навстречу, без слов требуя к ласкающим ее пальцам добавить еще один палец, чтобы достичь кульминации… но он жестоко убрал руку, и, подняв влажные от ее смазки пальцы, смотрел, как вязкая влага переливается в лучах слабого солнечного света.
— Пожалуйста! — капитулировала Гермиона, и Драко медленно оторвал взгляд от своих пальцев и посмотрел на нее с любопытством. Пока она глядела на него в ответ, он поднес пальцы к своим губам и облизал, не отрывая от нее взгляда. Гермиона содрогнулась от возбуждения и Драко больше не смог себя сдерживать.
Она почувствовала, как он резко двинул ее бедра к себе, и ей пришлось сильнее прогнуться и упереться руками в стену, и через мгновение почувствовала его резкий вход. Когда Драко полностью вошел, он секунду помедлил и с мучительной медлительностью вышел. И когда Гермиона подумала, что просто погибнет без этого ощущения наполненности, он вошел в нее вновь.
— Совершенная, — хрипло пробормотал он ей на ухо. — Абсолютно совершенная.
Гермиона задохнулась… господи, но он заставил ее чувствовать себя настолько красивой и упоенной. С каждым входом и отступлением Гермиона чувствовала тепло… какое-то… новое, расцветающее и пускающее корни в ее сердце, после каждого шепота слов преданности, одержимости и любви ей на ухо.
Ни на минуту Драко не сбивался с выбранного четкого ритма, а Гермиона с каждым толчком чувствовала, что подходит к краю и вскрикнула в ожидании, готовая к тому заключительному толчку, чтобы она могла погрузиться в глубины забвения.
Драко остановился, ухмыльнулся и отпустил ее, выйдя из ее заманчивого тепла. Гермиона попыталась устоять на ногах, но ее тело безвольно скользнуло на пол. Вскрикнув от возмущения, она повернулась, но увидела, что Драко натягивает свои шелковые боксеры на все еще напряженный член, а затем застегнул брюки.
— Что? Почему… — все, что она смогла пробормотать, когда он присел на корточки, рядом с полураздетой Гермионой. Наклонившись, он нежно поцеловал ее и слегка улыбнулся, прежде чем снова встать.
— Это твое наказание, любовь моя. Подумай дважды в следующий раз, когда решишь пообедать с другим мужчиной, — Драко бросил долгий взгляд на ее блестящее лицо, и вышел из комнаты, бесшумно закрыв за собой дверь.
Ошеломленная Гермиона лежала, нескромно растянувшись на полу, ее джинсы и нижнее белье было стянуто к щиколоткам, а тело кричало от неудовлетворенности и жаждало разрядки, в которой ей так жестоко отказали.
Проклиная Малфоя, Гермиона встала, натянула белье и оглянулась в поисках ванной комнаты. Она проблуждала по коридорам минут десять, пока не сдалась и не попросила, мимо проходившего домашнего эльфа, указать ей направление. Когда она смыла с себя все свое недовольство и немного успокоилась, то отправилась на поиски Драко. Но ей было сказано, что хозяин только что уехал по делам и не вернется в ближайшие несколько дней.