Чем дольше он наблюдал за волшебниками, тем сильнее пропитывался к ним ненавистью. Они же откровенно презирают всех людей.
Дункану удалось подслушать несколько разговоров прохожих колдунов. В своих беседах они с максимальным презрением называют простых людей грязью — маглами.
Несколько колдунов приходили сюда почти ежедневно. За одним из них Хоггарту удалось пару раз проследить после работы. Маг зачастую напивался и шёл, вероятно, к себе домой. Причём жил он в центре города. Вот только самого дома Дункан не видел. Как и с входом в колдовской паб, при приближении мага к дому у наблюдателя появлялось сильное желание заняться своими очень важными делами, но никак не смотреть в определенную сторону.
А с виду не скажешь, что у довольно зачуханного колдуна в старом коричневом костюме пятидесятых годов окажется жильё в центре Лондона.
На работу вышел выздоровевший продавец видеокассет, а Дункану сделали ручкой. Но он уже узнал, что ему надо.
Он стал готовиться к операции. Первым делом был арендован гараж с подвалом на отшибе. Затем он взял в аренду фургон. В ветеринарной аптеке для фермеров были приобретены дротиковый пистолет и мощное снотворное для усыпления животных.
На пути следования пьяного мага в безлюдном проулке был припаркован фургон и Дункан стал выжидать свою жертву, словно классический маньяк. Как ни посмотри, а у него есть всё, что есть у маньяка: фургон, гараж с подвалом, снотворное и желание похитить человека…
*Сква́ттерство, сквотирование, или сквоттинг — акт самовольного заселения покинутого или незанятого места или здания лицами (скваттерами или сквоттерами), не являющимися его юридическими собственниками или арендаторами, а также не имеющими иных разрешений на его использование.
Глава 5
Реджинальд Барроу ни разу ни оказывался в столь затруднительном положении. Для начала ему было невероятно плохо, словно он выпил все запасы пойла в «Дырявом котле». Голова раскалывалась, мышцы болели, подташнивало.
Открыв глаза, он силился что-либо разглядеть в полной темноте, но ничего не выходило. Судя по холоду и сырости, он находился в подвале.
Сидеть было неудобно. Впрочем, любому будет неудобно сидеть абсолютно голым на холодном стальном стуле, с ногами, привязанными к его ножкам, и связанными за спиной руками.
— Эй, тут есть кто-нибудь?! — в панике завопил он.
Вскоре после его крика наверху зашуршало. Появился прямоугольник света от открытого люка. По лестнице спустился некто облачённый в чёрную облегающую одежду с вязаной лыжной шапочкой на лице, которая оставляла видимыми лишь глаза.
Незнакомец держал в руках мощный фонарь, от света которого Реджинальд зажмурился. Но сквозь выступившие слезы он разглядел в другой руке незнакомца увесистый молоток.
На мистера Барроу накатила волна ужаса. Она усилилась, когда магловский светильник был направлен ему прямо в лицо.
— Кто вы? Где я? Зачем вы меня похитили? Вы хоть знаете, кто я?
— Заткнись, колдун! Ты будешь отвечать на мои вопросы, в противном случае я буду ломать тебе пальцы, а когда они закончатся… Круцио тебе покажется приятным массажем.
— Да что вы себе позволяете? Я буду жаловаться в аврора… А-а-а!
Удар молотком по мизинцу левой ноги прервал гневные возмущения волшебника. Испытав жуткие ощущения, как если бы ударился мизинцем об угол тумбочки, Реджинальд внезапно осознал, что с ним не собираются шутить. Кто бы ни был его похититель, он настроен серьезно.
Мистер Барроу был посредственным волшебником-обывателем, звёзд с неба не хватал, никогда не геройствовал и боялся пыток. Оттого он поспешил запрятать свои понты поглубже и собирался оказывать всевозможное содействие своему похитителю, в надежде что тот удовлетворится и отпустит его.
— Не надо! Я всё скажу! Что вам надо? Деньги? Возьмите мои деньги. Заберите всё, только отпустите!
— Имя, фамилия, возраст.
— Реджинальд. Меня зовут Реджинальд Барроу. Мне тридцать пять лет.
— Знаешь, кто такой Эйвери?
— Да, сэр. Конечно, знаю. Это фамилия чистокровных волшебников из списка Священных двадцати восьми чистокровных семей. Ходят слухи, будто вся их семья служит Тёмному Лорду.
— Что за тёмный лорд?
— Его имя нельзя называть, — как мог сжался от ужаса Барроу.
— Почему нельзя?
— Те, кто называл его имя — исчезали или погибали. Говорят, Тот-кого-нельзя-называть наложил на своё имя чары. Стоит назвать его имя, как в это место приходят его слуги — Пожиратели смерти.