— Вот тебе еще колдовство, — сказал он Алеку, ухмыляясь, и протянул ему сосуд. В нем оказались кусочки камня, похожие на раскаленные угли, но, как и светящийся камень, холодные на ощупь.
— Это огненный камень, — пояснил Серегил. — Будь с ним осторожен: он не обожжет тебе руку, но стоит ему коснуться чего— нибудь, что может гореть — одежды, дерева, пергамента, — как он это воспламенит. Мне приходилось наблюдать слишком много несчастных случаев из-за огненного камня, поэтому я никогда не ношу его с собой.
Пламя лизало сухие поленья, разгоняя темноту и холод. Пещера сужалась кверху, и дым уходил в эту естественную трубу.
Алек разглядел, что в пещере, кроме запаса топлива, имеются одеяла и несколько горшков в углублениях скалы, где, по-видимому, хранилось продовольствие. У стен лежали кучи еловых лап — грубые, но вполне удобные подобия постелей.
— Какой замечательный лагерь! — воскликнул Алек, с восхищением глядя по сторонам.
— Микам нашел эту пещеру несколько лет назад, — сказал Серегил, придвигаясь как можно ближе к огню. — О ней знают лишь немногие наши друзья Кто, интересно, был здесь последним?
Микам осмотрел каменную полку, на которой стояло несколько мисок, и поднял черное перо.
— Эриза. Она, должно быть, останавливалась здесь, прежде чем отправиться в город. Посмотрим, что она оставила из еды.
Он переставил горшки поближе к огню и присмотрелся к пометкам на запечатывающем их воске.
— Так… На этом нацарапан рисунок, изображающий пчелу — значит, мед. Тут колосок — сухари. Пчела и бокал — наверное, медовуха. А ты что нашел?
— Я не очень уверен… — Серегил повернул горшок, чтобы на него упал свет от костра. — Вяленая оленина. И еще табак — это для тебя.
— Да благословят боги ее доброту. — Микам порылся в складках туники и вытащил откуда-то трубку. — Во всей это беготне я потерял свой кисет.
— в этих двух, похоже, травы — тысячелистник и зверобой. Ну, благодаря нашему доброму другу Микаму Кавишу, лекарства нам не понадобятся — только бы высохнуть и согреться!
Сняв с себя мокрую и грязную одежду, Серегил, Микам и Алек расстелили ее у огня и завернулись в одеяла.
На этот раз Алек слишком замерз, чтобы особенно беспокоиться о скромности; глядя на своих спутников, он поразился количеству шрамов на телах обоих, хотя у Микама их было больше. Самым страшным был розовый рубец, тянущийся от правой лопатки почти до бедра. Заметив интерес юноши, Микам повернулся к свету и с гордостью коснулся зажившей раны.
— В тот раз я ближе всего подошел к воротам, что сторожит Билайри. — Микам раскурил трубку и выпустил несколько колец дыма. — Девять зим назад, верно, Серегил?
— Пожалуй, да. — Серегил подмигнул Алеку. — Наша компания прогуливалась вокруг Безрыбного моря и повстречалась с удивительно недружелюбными кочевниками.
— Недружелюбными! — фыркнул Микам. — Никогда не видел таких чудищ — представь себе только сплошь покрытых волосами великанов! Мы так и не узнали, откуда они взялись, — они слишком рьяно принялись убивать нас, чтобы еще отвечать на вопросы Однажды вечером мы случайно наткнулись на их лагерь и решили, что поздороваемся и попытаемся купить у них припасы. Но только мы приблизились к часовому, как вся банда этих людоедов — а каждый был размером с медведя, и куда до них мишкам по части свирепости — кинулась на нас непонятно откуда. Мы были на лошадях, а они — пешие, но они окружили нас прежде, чем мы поняли, что происходит. Вооружены они были чем-то похожим на большие цепы: длинная рукоятка и несколько отрезков цепи длиной фута в два. К тому же плоские звенья цепи были заточены, и их кромки резали, как бритвы. Мы, ясное дело, понятия об этом не имели, пока не началась потасовка. Сирил потерял руку — ее срезало почти у плеча, а Беррита они ослепили, бедняга вскоре умер .. Один из этих подонков подсек передние ноги моей лошади, а потом взялся за меня. Тогда-то я и получил это украшение. — Микам снова положил руку на выпуклый рубец. — Я запутался в стременах, но мне удалось выхватить меч вовремя — я парировал его удар, но все-таки одна из цепей прошлась по мне и рассекла тело до кости прямо сквозь кожаную куртку. Если бы я не отбил атаку, этот дикарь наверняка разрубил бы меня пополам. Тут откуда-то выскочил Серегил и прикончил моего противника, как раз когда тот замахнулся снова. Мне тогда повезло — с нами был дризид Валериус, иначе я там бы и остался.
— А вот это — следы моего самого неприятного приключения, — сказал Серегил, показывая на глубокие вмятины по обеим сторонам левого бедра. — Я решил глянуть на покинутое жилище одной колдуньи. Она уже многие годы как умерла, но ее подопечные все еще там оставались. Я был очень осторожен, высматривал все знаки, обезвреживал ловушку за ловушкой… Та колдунья была мастерицей по этой части, и я гордился собой, да только как ни старайся, от судьбы не уйдешь. Что-то я прозевал — так и не понял, что именно, — и в следующий момент моя нога провалилась сквозь пол, и к тому же в нее вонзилась железная пика. Еще бы полдюйма в сторону — и я бы истек кровью. Дыра была узкая, и я не мог просунуть в нее руку, не мог освободиться — разве что отрезать себе ногу. Я плохо переношу боль… Дальнейшее я помню смутно — я то вопил, то терял сознание; в конце концов меня нашел и вытащил оттуда Микам. Не очень героическую роль я тогда играл, надо признаться.
Алек тем временем вынул свой лук из чехла, чтобы удостовериться в отсутствии повреждений. Не поднимая глаз, он застенчиво прошептал:
— И все равно вам обоим хватило храбрости на это…
— Что-то у тебя стало плохо с памятью, — фыркнул Серегил, передавая ему кувшин с медовухой. — Разве это не ты полумертвый от голода бежал со мной из застенков Асенгаи, не говоря уже о сегодняшних приключениях? Не так уж мало для парня, еще не достигшего совершеннолетия.
Алек смущенно пожал плечами:
— Это не смелость. Мне просто ничего другого не оставалось.
Микам мрачно усмехнулся:
— Клянусь Сакором, значит, ты усвоил секрет храбрости. Тебе нужно только еще немножко потренироваться. — Протянув руку над углями, он взял у Алека кувшин с медовухой и спросил Серегила: — Что ты думаешь делать дальше?
Серегил задумчиво покачал головой.
— Я собирался присоединиться к какому-нибудь каравану и отправиться по Золотому пути до Нанты, но теперь, похоже, это не годится. Из-за чего, собственно, поднялся весь переполох? Я уверен, что нас никто не видел. — Я следил за тем, что творится у мэра, из дома напротив. Все было спокойно еще долго после того, как вы ушли. Потом гости разошлись, и в доме стали гасить свечи. Я уже и сам собрался уходить, когда будто все черти с цепи сорвались. .Кто— то начал вопить, по всему дому зажглись огни, забегали солдаты. Я подобрался как можно ближе — при таком переполохе это было нетрудно — и заглянул в зал. Там этот здоровенный тип — Боранеус — загнал мэра в угол. Единственное, что мне удалось услышать, — это как он требовал, чтобы все, кто присутствовал на празднестве, были арестованы и немедленно собраны в доме мэра. Тут-то я и помчался к вам. Эти дисциплинированные пленимарцы делают все быстро. Я уж боялся, что вовремя не успею.
Серегил похлопал себя по подбородку длинным пальцем.
— Если бы кто-то на самом деле видел нас, им не понадобилось бы арестовывать всех гостей. Нам повезло, должен сказать.
— Но что же, в конце концов, ты украл?
— Всего лишь это. — Серегил сунул руку в кошель на поясе и вручил Микаму деревянный диск. — Я хотел, чтобы Нисандер посмотрел на узор.
Микам повертел диск в руках и бросил его обратно Серегилу.
— По-моему, похоже на фишку для какой-то игры — не такая вещь, чтобы из-за нее поднимать весь этот шум. Знаешь, я думаю, вы могли быть не единственными, кто вышел на ночную охоту. Вдруг кто-то из стражников страдает зудом в пальцах?
— Мы как раз видели одного из них — он выходил из комнаты Боранеуса со шкатулкой в руках, — вспомнил Алек. — И кто-то чуть не застукал нас, когда мы уже собрались смываться. Может быть, переполох был из-за них?
— Пожалуй. — Серегил, нахмурив брови, смотрел в огонь. — Как бы то ни было, мы уж точно стали выглядеть подозрительно, когда тут же сбежали. По-моему, нам лучше держаться подальше от Золотого пути. Добудем себе лошадей…