Ви тихо всхлипнула, а у Саймона в горле встал ком.
– Откуда ты знаешь? – сглотнув, спросил он. – Шансы ещё есть.
– Возможно, – согласился Цян. – Но ты готов рискнуть ради них своей жизнью? А жизнью твоего брата? – Он кивнул в сторону Нолана, который смотрел в землю. – Кем ты готов пожертвовать, Саймон Торн, ради выживших, которых может и не остаться?
Саймон поднялся.
– Я никого не заставляю идти со мной.
Цян покачал головой, сощурившись, и Саймону показалось, что ему попросту страшно.
– Мы не можем остановить все злодеяния Верховного Совета и не можем брать на себя вину, когда Вадим нас провоцирует. Это его решения приводят к трагедии, не наши, а жизни Наследников слишком ценны и важны, чтобы растрачивать их впустую.
Саймон фыркнул.
– Наши способности не делают нас важнее остальных, – сказал он. – А если ты так считаешь – если думаешь, что мы должны прятаться, пока невинные животные умирают, просто потому что мы Наследники, – то ты ничем не лучше Вадима.
– Дело не в… – начал Цян, но Саймон его перебил:
– Я ухожу, – объявил он на всю пещеру. – Если хотите присоединиться, никто вас не останавливает.
Бросив последний взгляд на рыдающую обезьянку, Саймон превратился в сапсана и взмыл в небо. Правда, буквально сотню метров спустя он осознал, что не знает, где именно находится роща, но тут по правую сторону возник полный решимости сокол.
– Золотая роща на северо-востоке отсюда, – нервно сказала Ви. – Ты точно уверен, что справишься?
– Нет, – честно ответил Саймон, но он должен был попытаться. – Тебе не обязательно в это лезть…
– Знаю, – сказала Ви и сглотнула. – Но я хочу. И кто-то же должен показать тебе дорогу.
Саймона захлестнула волна благодарности, но он не стал это афишировать.
– Нам нужен план. В одном Цян прав – это ловушка, и как только Верховный Совет нас заметит…
– Давайте разделимся, – раздался ещё один знакомый голос, и слева появился второй сапсан. Кай. – Часть отправим за выжившими, а остальные устроят охоту на этих паршивых псов.
– Ты не любишь собак? – раздался сзади голос Тембо. – Лично мне кажется, они весьма благородные животные.
– Мы любим собак, – сказала Суюки, пролетая под Саймоном. – Но оскорбление всё равно хорошее.
Саймон огляделся, насколько мог, учитывая, на какой скорости они летели. Он насчитал десяток соколов, и сердце благодарно дрогнуло.
– Будет непросто, – предостерёг он. – В лесах Амазонки Вадим настроил против нас животных. Он может повторить это здесь.
– Значит, будем готовы.
Этот голос был знаком Саймону не хуже собственного, и когда он посмотрел вверх, то увидел над головой брата. За последние три недели он неплохо научился летать. Всё ещё слегка пошатывался на ветру, но держался не хуже остальных, и Саймона охватила странная гордость. Он понимал, что лучше не стоит говорить это вслух, но он был рад его видеть. Сколько бы они ни ссорились, Саймон всегда знал: пока они с Ноланом заодно, им всё по плечу.
Перелетев через горы, их импровизированная стая разделилась на группы: одна во главе с Каем и Саймоном приготовилась искать выживших, вторая – охотиться на Верховный Совет под руководством Суюки и Тембо. Нолан вполне ожидаемо присоединился к охотникам, и Саймон не стал возражать. В конце концов, Нолан дольше всех провёл с Вадимом и его отвратительной армией, и уж ему ли было не знать их привычки.
Наконец Ви кивнула в сторону долины, где вдоль лениво текущей реки росли красивые старинные деревья.
– Мы на месте, – понизив голос, сказала она. – Это Золотая роща.
– Пора на охоту, – с предвкушением сказала Суюки, и Тембо согласно хмыкнул.
– Берегите себя, – попросил Саймон, стараясь скрыть волнение. Но больше говорить было не о чем: пятёрка соколов отделилась от стаи, а оставшиеся молча спустились к верхушкам деревьев.
Все они превратились в разных животных. Саймон стал стрекозой, чтобы можно было зависать в одном месте. На первый взгляд пышные кроны выглядели вполне заурядно, и только солнечный свет, пробиваясь сквозь листву, приобретал изумрудный оттенок. Но осмотрев самые верхние ветви, Саймон понял: что-то не так. Все обезьяны, которых он встречал за последние три недели, беспрестанно болтали, кричали, визжали и хохотали, но в роще было тихо.
Не просто тихо – не считая шелеста ветра, здесь царило гробовое безмолвие.
Внутри всё сжалось, и Саймон нырнул в ветви, выискивая клочки шерсти и пятна крови, которые могли выдать прячущихся поблизости обезьян. Он перелетал от дерева к дереву, но не находил признаков жизни, и ужас вырос в душе, как сорняк.