Кай слабо застонал, и Саймон напрягся.
– Кай? Ты как? Слышишь меня?
– Саймон? – Он с трудом приоткрыл глаза. – Что…
– Можешь превратиться? – торопливо произнёс Саймон. – В кого-нибудь маленького, или с хорошей регенерацией…
– В аксолотля? – пробубнил он, белый как мел. На мгновение он свёл брови: видимо, пытался превратиться. – Не получается. Больно.
– Постарайся, – сказал Саймон. – Пожалуйста, Кай, нам нужно выбираться отсюда…
За спиной хрустнула ветка, и Саймон обернулся. Буквально в десяти шагах от него стоял солдат Верховного Совета в коричневой форме, покрытой травой, листьями и грязью. И целился он прямо в Саймона.
Время замерло, и все чувства резко обострились. В нос ударил запах крови Кая, рот наполнился собственной кровью – Саймон прокусил щёку. Тёплая влага под ладонями, биение сердца в ушах, лицо солдата, залитое изумрудным светом – он видел и чувствовал всё в мельчайших деталях. Он не боялся, не жалел, что подверг Кая с остальными Наследниками опасности, не послушавшись Цяна и угодив прямо в ловушку Вадима. Ярость окончательно захлестнула его.
– Убирайся! – заорал он, но сам бросился на противника, превратившись в… кого? Он сам не знал, но это было что-то большое, мохнатое, с когтями размером с палец и зубами, способными разорвать кого угодно. Но когда он прыгнул и весь мир замер, будто в замедленной съёмке, среди деревьев появился кто-то ещё – такой же большой, только рыжий и полосатый, и от его рёва содрогнулась земля.
В мгновение ока он повалил солдата на землю, и Саймон рухнул в кусты, прокатившись по камням и сломанным веткам. Сквозь рычание животных прорезался человеческий крик, и когда Саймон поднялся, содрогаясь всем телом в виде огромного белого медведя, он увидел тигра, перерезавшего горло солдату, который чуть его не убил.
Цян.
На одно леденящее душу мгновение их взгляды пересеклись, и тигр оскалился.
– Я же предупреждал, – прорычал он. Но отчитать не успел – неподалёку раздался шорох, и он напрягся. – Помоги Каю, а я разгребу кашу, которую ты заварил.
Оцепенев, Саймон продрался сквозь кустарник и вернулся к другу. В ушах звенело, и следующие несколько минут, хотя вокруг бушевала битва Наследников с людьми Верховного Совета, он смотрел только на Кая, чьи стоны были единственным подтверждением, что он ещё жив.
– Всё будет хорошо, – шептал он, а на руках остывала липкая кровь. – Держись, Кай. Всё будет хорошо, ты справишься. Просто держись.
Наконец тигр снова вышел к нему, весь забрызганный кровью.
– Ишан! – рявкнул он. – Захир! Абака!
Среди деревьев показались трое парней, причём раньше их точно не было. Цян резко сказал им что-то на трёх языках, и они подошли к Каю с Саймоном, но тот даже не успел спросить, что они делают, как раздался ещё один голос:
– Кай? Кай!
Чёрно-белая сорока спикировала с дерева и неуклюже приземлилась на землю, а мгновение спустя Суюки вернула себе человеческий облик. В ужасе распахнув тёмные глаза, она отпихнула одного из парней с дороги, а потом вцепилась в руку Кая до побелевших костяшек.
– Привет, – выдавил Кай, и в его голосе прозвучало облегчение, будто он держался ради неё. – Всё… плохо?
– Что? Что пло… – начала Суюки, но потом подняла взгляд на Саймона, и кровь заледенела в жилах.
– Арбалет, – сглотнув, ответил он. – Кай спас… он спас…
Он кивнул на маленькую обезьянку, лежавшую в руках Кая, и Суюки всё поняла.
– Всё с тобой будет в порядке, – сказала она удивительно ровным голосом, хотя всё ещё цеплялась за Кая, будто всеми силами удерживала его на этом свете. – Ну? Чего уставились, динго?
Один из парней оттолкнул Саймона, и тот даже не стал возражать. Остальные, превратившись в слонов, осторожно подхватили Кая хоботами, а третий вскарабкался на бивни и прижал руки к его груди.
– Поторопитесь, – сказал Цян, и слоны синхронно зашагали вперёд. Земля содрогалась под тяжестью их шагов, но в конце концов они скрылись из вида, и Саймон оказался лицом к лицу с Цяном.
– Не начинай, – сказал Саймон, потому что сердце и так не выдерживало, но тигр покачал головой.
– Храбрость – это, конечно, хорошо, – сказал он с тихим упрёком. – Но у поступков есть последствия.
– Думаешь, я не знаю? – огрызнулся Саймон, и в глазах встали слёзы. – Может, тебя устраивает сидеть сложа руки, но меня – нет, и никогда не устроит.
Тигр оглядел его, не меняясь в лице.
– Всех не спасти, Саймон Торн, – сказал он. – Я начинаю сомневаться, что ты можешь спасти хотя бы себя.
Он поднял голову к небу, обернулся вороном с большим клювом и взмыл в воздух. А мгновение спустя целая туча ворон – других Наследников – поднялась вслед за ним, оставив Саймона одного среди мёртвых обезьян с перепачканными кровью Кая руками.