– Уходи, если хочешь жить, – рыкнул солдат, карабкаясь выше, но в его голосе слышался страх.
– Вы же как раз пытаетесь нас убить, – сказал Саймон. Его терпение лопнуло, и он бросился на макаку сзади.
Солдат крутанулся, наставив на Саймона нож, и ему пришлось превратиться в пчелу, чтобы не напороться на лезвие. Маниакально хохотнув, солдат попытался схватить его, но Саймон увернулся, кувыркнулся в воздухе и снова стал обезьяной. С яростным воплем он приземлился на плечи макаки, и они вместе свалились на ветку ниже.
Солдат выругался, и Саймон не стал терять время. Схватив его за руку с ножом, он со всей силы заколотил его кулаком о ствол дерева.
– Отпусти! – крикнул он, но макака вцепилась в нож и истошно вопила.
Наконец, устав от упрямства солдата, Саймон снова решил превратиться в орлана. Но только тело начало обрастать перьями, произошло нечто странное. Вместо крыльев и лап с острыми когтями, которыми он мог бы сбросить макаку, появились человеческие руки и ноги, а потом…
А потом ветка треснула, и они с солдатом, тоже принявшим человеческий облик, грохнулись вниз – прямо на землю.
Глава 17
Падение Наследников
Когда Саймон постепенно пришёл в себя, первое, что он ощутил – запах дыма и опалённых волос.
Голова кружилась, и какое-то время он лежал с закрытыми глазами, пытаясь вспомнить, почему так сложно дышать. Тело потихоньку начинало откликаться, и если поначалу он ощущал лишь ветку, уткнувшуюся в бок, то сейчас боль обрушилась на него с такой силой, будто его сбил грузовик. Или, точнее, будто он грохнулся с дерева на жёсткую землю.
В ушах звенело, но когда он открыл глаза, звон перерос в крики. Кричали люди – Наследники, и хотя зрение плыло, он поспешно присел среди дыма. Нужно было добраться до них. Помочь. Как можно скорее.
Но превратиться не получилось. Он остался тринадцатилетним мальчиком среднего роста без особых способностей и умений, а когда медленно повернул пульсирующую голову, то увидел в паре шагов от себя солдата. Тот лежал на земле с изогнутой под неестественным углом шеей. Видно, ему не повезло – падение Саймона замедлила парочка крепких веток.
Двигаясь с осторожностью человека, который точно ушиб пару рёбер, Саймон медленно поднялся. Он давно не чувствовал себя настолько беззащитным. Один вооружённый солдат, и ему придётся уворачиваться от стрел, ножей или ещё какого оружия, а он не сможет. Нужно было бежать. Найти место, где перестаёт действовать Камень Судьбы, и…
– Отступаем!
Дым прорезал знакомый голос, хриплый от боли, и Саймон тут же обернулся на него, не обращая внимания на боль в висках. Это же…
– Наследники! – повторил голос, но громче, с отчаянием. – Отступаем!
Цян. Живой. Близко.
В дыму ничего не было видно, но Саймон, спотыкаясь, всё равно двинулся на его голос. Он не понимал, туда ли идёт, но какая разница – главное, что он шёл, перебираясь через корни, сломанные ветки и брошенное оружие, наверняка лежащее недалеко от своих владельцев. Запоздало он подобрал пару ножей, таких же, с каким на него нападала макака. Его не учили владению оружием, но вариантов всё равно не было.
– Цян? – позвал он, хотя очень боялся привлечь внимание какого-нибудь солдата. Ему нужно было найти Цяна. Только вместо ответа он услышал лишь низкий, горловой смех, от которого по телу разлилась паника.
Вадим.
– Что представляют из себя Наследники без своей силы? – сказал европейский Хранитель. – Теперь я знаю ответ, и какое же это великолепное зрелище.
Вадим был где-то впереди, Саймон чувствовал. Глаза горели и слезились от дыма, но он прищурился, и наконец в жутком рыжем отблеске горящей на земле ветки различил на поляне два силуэта. Цян стоял на коленях, склонив голову и сгорбившись, а над ним возвышался Вадим. Приблизившись, Саймон заметил у него на плече маленькую рыжую обезьянку, сжимающую в кулаке что-то чёрное.
Камень Судьбы.
Несмотря на уверенность Цяна, что никакой анимокс не пожертвует своими способностями ради камня, Вадим всё же нашёл способ его заполучить – только благодарить за это нужно не солдат, а обезьяну, у которой не было никаких сил.
– Ты воюешь с Наследниками, не с Камнем, – сказал Цян. Когда он с трудом поднялся, Саймон заметил, что вся его рубашка промокла от крови, а по правой руке тянутся следы от когтей. И всё же Цян смог поднять меч, который явно забрал у кого-то из убитых солдат. – Оставь его, и я сохраню тебе жизнь.
Вадим рассмеялся, скрипуче, будто провёл ногтями по школьной доске.