– Наследники! – закричал лейтенант, когда на его горле сомкнулись волчьи зубы. – Нас…
Но Малкольм не медлил: вопль быстро перешёл в бульканье, и если кто-то из солдат и услышал предупреждение своего лейтенанта, они не отреагировали, и только лязг металла звенел в ночном небе.
– Иди, Саймон! – крикнул Малкольм, с его морды капала кровь. – Предупреди остальных!
Воздух наполнился дымом – то ли от взрывов, то ли сработала очередная ловушка. Щёлкнув клювом, он в последний раз обернулся на дядю, а затем взлетел над самым пеклом и заозирался в поисках знакомой орлицы.
– Мама! – позвал он, лихорадочно оглядывая землю. В каком облике она – человек или птица? А вдруг она свернула на тёмную улицу? Вдруг она среди раненых и умирающих, и я слышу её крики?
Нет, он не может думать об этом, не может это представлять – и потому, заметив в толпе Куратора, отбивающегося от двоих противников одним кинжалом, спикировал ему на помощь, вытянув когти. Но не успел он даже приблизиться к солдатам Верховного Совета, как Куратор сделал два быстрых взмаха, настолько же стремительных, насколько незаметных, и его враги повалились на землю, сжимая вспоротые животы.
– Тиберий! – крикнул Саймон, и тот поднял голову, вытирая кинжал двумя пальцами. – Тёмные улицы…
– Заминированы, – спокойно сказал он. – Я знаю, Саймон. Мои солдаты уже оповещают остальных. Тебе не кажется, что полночь близко?
Саймон пропустил вопрос мимо ушей.
– Вы не видели маму? Мне нужно…
– Полагаю, тебе туда, – сказал Куратор, кивнув в сторону площади у открытых ворот. Саймон повернулся на месте, чуть не упав, и действительно заметил орлицу, когтями раздирающую лицо очередному лейтенанту Верховного Совета, арбалет которого свалился на землю.
Облегчение захлестнуло Саймона волной, и он резко выдохнул. С мамой всё было в порядке. Куратор знал о ловушках, а дядя Малкольм…
Куда подевался дядя Малкольм?
Он окинул кровавую битву зорким взглядом совы, но не нашёл волка. Только потом, когда вгляделся в сгущающийся дым, увидел распростёртого на земле дядю и четверых солдат в чёрном, которые безжалостно избивали его металлическими дубинками.
– Дядя Малкольм! – закричал он, и ярость забурлила в нём лавой. Наплевав, кто увидит, он обернулся сапсаном и бросился к ним, готовый разорвать головорезов из Верховного Совета на кусочки.
Когда он добрался до дяди, всё человеческое в нём испарилось, и остались только животные инстинкты. Он не думал, не говорил, даже не проверил, жив ли ещё дядя Малкольм. Он обернулся тигром, оскалился и под истошные вопли солдат расправился с ними, ни секунды не сомневаясь. Когда всё было кончено и четверо солдат мёртвыми лежали у его ног, а во рту чувствовался металлический привкус крови, только хриплый голос дяди вернул его в сознание.
– Саймон?
Малкольм сидел, привалившись к кирпичному зданию, а из раны на его виске текла кровь. Его взгляд не фокусировался, а левая рука была согнута под жутким углом.
– Дядя Малкольм! – Обернувшись человеком, Саймон глотнул дым и закашлялся. – Держись, я тебя вытащу…
– Я в порядке, – прохрипел дядя. – Сейчас… только передохну немного…
– Нельзя, – сказал Саймон, а в глазах защипало. – Тут опасно. Нужно идти.
Стараясь не потревожить сломанную руку, Саймон помог дяде подняться, но стоило ему встать на ноги, и он, пошатнувшись, повалился назад. Либо он был ранен сильнее, чем казалось со стороны, либо ударился головой слишком сильно.
Саймон стиснул зубы. Ничего. Он вынесет его из Аништадта, если придётся – и с этой мыслью он превратился в гориллу. Она привлекла слишком много внимания, когда он вышел из дымной завесы, но ему было плевать. Ему нужно было отнести дядю в безопасное место.
– Пойдём, – сказал Саймон, поднимая дядю Малкольма так, словно даже не замечал его веса. – Я отнесу тебя в лес, а там…
– Ты чего здесь забыл?
Саймон обернулся. За его спиной плечом к плечу стояли Катарина, Сериз и Бэк, забрызганные кровью и перепачканные копотью. С топора Сериз зловеще капало, а ногти Бэка, пусть сейчас он был в человеческом обличье, были окрашены алым.
– На дядю напали, – сказал Саймон. – Он…
– Видим, не слепые, – сказал Бэк. – Время без пятнадцати полночь. Иди отсюда.
– Но… – выдохнул Саймон.
– Я в порядке, – повторил дядя Малкольм и снова поднялся, опасно покачиваясь и цепляясь за стену. – Найди Нолана.