– Найду, – заверил Саймон. – Только вытащу тебя отсюда…
– Мы поможем, – сказала Катарина, а Сериз развернулась и рубанула солдата, набросившегося на них сзади. – Всё зависит от тебя, Саймон. Если ты не придёшь…
– Ему нужно в лес, – сдавленно сказал Саймон. – Пожалуйста, только… только не бросайте его здесь…
– Я в порядке, – в третий раз повторил дядя Малкольм, нащупывая нож, висящий на поясе.
– Пообещай, что ты его уведёшь, – сказал Саймон, глядя прямо на Бэка. – Даже если он будет сопротивляться.
– Да обещаю, – сказал Бэк, шагая к Саймону с явным намерением занять его место. – Иди, пока не поздно.
Невероятным волевым усилием Саймон всё же оставил дядю Малкольма с Бэком, а потом в последний раз посмотрел на него и обернулся сапсаном. Он заклёкотал, вложив в крик всю свою злобу, ярость и остальные рвущиеся изнутри чувства, и взлетел в дымное небо, направляясь к горе, которая возвышалась над городом безмолвным обещанием грядущего хаоса.
Когда до Цитадели оставалось меньше километра, он заметил, что рядом кто-то летит, и напрягся, готовясь к очередной битве. Но потом увидел орлицу и с трудом подавил судорожный вздох.
– Мама? Что ты…
– Твой дядя в порядке? – спросила она. Они летели быстро – настолько, что ветер уносил слова, и он с трудом разобрал их.
– Не знаю, – признался он. – Бэк с Катариной обещали увести его в безопасное место. Зачем ты прилетела? Стая без тебя справится?
– Я передала командование Тиберию, – сказала она. – Не хотела отпускать тебя в одиночку.
Саймон моргнул.
– Мам… – начал он, но замолчал под её пристальным взглядом.
– Ты мой сын, – твёрдо сказала она. – Мне давно пора начать вести себя соответствующе. Ты не пойдёшь к Вадиму один, Саймон, и точка.
В груди забурлил ужас. Двор был уже близко – слишком близко, чтобы развернуться и улететь незамеченными.
– Он тебя убьёт.
– Пусть только попробует, – мрачно сказала она. – Я буду только рада ответить тем же.
Саймон не хотел об этом думать – не хотел представлять, как мама сражается с Вадимом Сергеевым, каким бы талантливым военачальником и бойцом она ни была. Но когда он попытался возразить, она рванула вперёд, прямо во двор Цитадели, к большим двойным дверям, которые служили единственным входом.
Заскрежетав клювом, он бросился за ней, и они приземлились на высокую каменную стену.
– Мама…
– Знаешь, какое сегодня число? – спросила она, и Саймон нахмурился. До дверей оставалась всего сотня метров, и хотя двор пустовал, ему всё равно казалось, что за ним наблюдают.
– Нет, – признался он. – Я давно сбился.
– Первое июня, – сказала она. – Точнее, от него осталось десять минут. А значит…
– У меня скоро день рождения, – тихо сказал он. Она кивнула.
– У тебя скоро день рождения. Знаешь, я ведь до сих пор помню тот день. Мне было так страшно. Так грустно без вашего отца. Но среди всего этого негатива больше всего мне запомнился момент, когда я впервые увидела вас с братом. Я сразу вас так полюбила… и впервые за долгое время поверила, что когда-нибудь всё снова будет хорошо. – Она покачала головой. – За свою жизнь я потеряла много людей, Саймон. И пока я жива, вы с братом не окажетесь в этом списке. Особенно в день вашего рождения.
Несмотря на бесчисленные перья, покрывающие тело, ночной воздух холодом прошёлся по коже.
– Ты нас не потеряешь, мам…
– Не потеряю, – согласилась она. – А теперь пойдём, пока мы не опоздали.
Не успел Саймон даже расправить крылья, как она уже слетела во двор. Дрожа от напряжения, словно струна, он поспешил следом, а когда заскрежетал когтями по булыжникам, она уже ждала его в человеческом виде.
– Мам, ну пожалуйста, – тихо сказал он, вместе с ней приближаясь к дверям. – Я не смогу разрываться между вами с Ноланом…
– А ты за меня не волнуйся, – сказала она, твёрдо шагая вперёд. – Найди брата и вытащи его отсюда, понял? Обо мне даже не думай.
– Но…
Грохот эхом отразился от каменных стен, и Саймон с матерью вздрогнули, застыв на месте. И хотя Саймон думал, что через двери Цитадели ему придётся пролететь в виде мошки, они заскрипели и медленно распахнулись, открыв взору прихожую и караул солдат, стоящих с оружием наготове.
Мгновенно обернувшись тигром, Саймон закрыл маму собой, готовясь отразить нападение. Но солдаты даже на него не взглянули. Они смотрели прямо перед собой, застыв, как недвижимые статуи, и Саймон с ужасом понял, чего от него хочет Вадим.
Солдаты не собирались нападать. Две шеренги врагов, готовых убить его, разделяло всего два метра, но вместе они образовывали тропу, уходящую вглубь Цитадели. Дорогу, приготовленную специально для Саймона.