– Помню, – сказал Нолан, и в их общем сознании промелькнуло размытое изображение.
– Сосредоточься на ней, – сказал Саймон. – Не думай ни о чём, кроме солдат.
Он ждал возражений, протестов, хотя бы вопросов. Но впервые в жизни Нолан послушался его беспрекословно. И когда логотип стал чётким, чёрная волна прокатилась по залу, касаясь светящихся фигур. Но она не остановилась на Наследниках, а вместо этого окутала лишь слабый белый свет – силу обычных анимоксов.
– Не останавливайся, – сказал Саймон, сосредоточившись на логотипе Верховного Совета изо всех сил. – Не… останавливайся.
Волна распространялась, и в мгновение ока они вернулись во двор. И снова чернота погасила тусклые силуэты, но не все – некоторые так и остались нетронутыми. Североамериканские солдаты, хотя Саймон не смел о них думать. Вместо этого он сосредоточился только сильнее, и тёмная волна покатилась по городу, накрывая горящие здания и бегущих по улицам людей.
– Всех солдат Верховного Совета, – бормотал ей Саймон. – Всех до единого.
Но чем дальше распространялась рябь, тем сильнее слабел брат. Чёрные молнии танцевали под радужной кожей, и Саймон чувствовал их в себе, но его, в отличие от Нолана, защищала сила Камня Судьбы. Она узнавала его, понимала, что он пытается сделать, и Саймон впитывал её в себя, пока мог.
– Камень нужно отпустить, – сказал он брату, но мысли Нолана стремительно угасали. – Нолан!
– Не могу, – пробормотал брат туманно и отстранённо. – Пришла моя очередь.
– Твоя очередь, – согласился Саймон, и в мысли закралось отчаяние. – Мы вместе его отпустим. Пожалуйста, Нолан…
Но свет брата практически угас, и он понял, что времени нет. Собрав все силы, Саймон в последний раз сосредоточился на логотипе Верховного Совета, а затем…
Разжал руки, потянув за собой брата.
Они повалились на пол, а в мир снова вернулись краски. Саймон смотрел в небо, не шевелясь и не понимая, где он находится, чёрная волна силы вспышкой вырвалась из Камня Судьбы, промчалась по Цитадели, окутала город и пропала, оставляя после себя тишину.
Чувства возвращались к нему постепенно. Он чувствовал холод, исходящий от каменного балкона, ощущал сырой запах, привкус ночного воздуха, слышал крики, доносящиеся со двора: победы, боли, мольбы. Но даже среди какофонии он не пропустил судорожный вздох Вадима.
– Вы что натворили? – прохрипел он, перегнувшись через край балкона. – Мои солдаты… Верховный…
– Саймон! Нолан! – Шарлотта подбежала к ним, сжимая в руке клинок. – Вы в порядке?
– Кажется, – пробормотал Саймон, хотя сам сомневался. Осколок Хищника согревал кожу, но не обжигал, как было раньше. – Нолан…
– Всё закончилось?
Хриплый голос брата раздался буквально в сантиметре от уха, и Саймон с трудом наскрёб в себе силы присесть. Нолан развалился рядом, часто судорожно дыша. Он побледнел и осунулся, будто из него выпили все силы, оставив лишь оболочку.
– Да. Ты справился, – сказал Саймон и потянулся к брату: просто убедиться, что тот действительно рядом. И хотя Камень Судьбы лежал на полу, каким-то чудом не расколовшись, на ладони Нолана остался чёрный след. Саймон с удивлением взглянул на свою ладонь, но она была целой – только красные вмятины напоминали о том, что он стискивал руку брата до синяков.
– Что случилось? – спросила Шарлотта, и судя по тому, как она была внимательна к Нолану и потянулась прощупывать его пульс, выглядел он гораздо хуже Саймона. – Вы зависли в воздухе, как будто летели, потом сверкнула молния…
– Это Камень Судьбы, – сказал Саймон и медленно встал на ноги, ухватившись за балкон. Во дворе лежали сотни солдат – кто-то в сознании, кто-то без. Одичалые и американские солдаты стояли среди них, изумлённо осматриваясь, но держали оружие наготове. – Он хотел всех уничтожить…
На горле вдруг сомкнулась рука Вадима, перекрыв воздух. Умом Саймон понимал, что ему должно быть страшно, но после Камня Судьбы инстинкт самосохранения притупился, и он просто уставился на европейского Хранителя так, словно видел его впервые.
– Ты, – прорычал Вадим окровавленным ртом. – Ты всё испортил… Верховный Совет… наш мир…
– А ну отошёл от него!
Нож Шарлотты промелькнул в сантиметре от лица Саймона, и Вадим вскрикнул: на его запястье появился глубокий порез. Он отпустил Саймона, и тот, пошатнувшись, закашлялся, опираясь о стену.
– Всё кончено, – сказала Шарлотта, вновь подступая к Вадиму. – Ты проиграл.
Вадим перевёл взгляд с Шарлотты на Саймона, а затем на пол, где всё ещё лежал бледный Нолан.
– Наследники уничтожат наш мир, – сказал он, и впервые Саймон услышал в его голосе неподдельный страх. – Они завоюют нас, перебьют…