Она кивнула, не вполне понимая, куда он клонит.
— Но я не хотел на ней жениться! Я хотел сам выбрать себе жену — когда настанет время. Поэтому я отказался. А потом ты убежала, потому что решила, что я обручен. Я пытался тебе все объяснить, но ты не поверила мне. В конце концов, я согласился жениться на Каридад. У нее было все, что требовалось: прекрасное происхождение, богатство, красота. Я думал, что она будет прекрасной супругой. — Алехандро сделал глубокий вдох, провел рукой по волосам. — Но ошибался. Когда родилась Анна, Каридад не проявила никаких материнских чувств. Она всегда была отстраненной и холодной. Меня это мало беспокоило, пока я не увидел, что она остается холодной и к нашему ребенку... — Алехандро замолчал и взглянул на Ребекку. — В ту ночь, когда Анна умерла, Каридад находилась в Милане. Ее телефон был недоступен в течение многих часов. Но когда, наконец, я дозвонился до нее, она отказалась приехать домой, потому что, по ее словам, ничем не могла помочь девочке.
Сердце Ребекки сжалось. Ей захотелось обнять его, но она застыла на месте.
— И ты обвиняешь в этом меня? Почему?
— Я женился на ней лишь потому, что ты оставила меня, Ребекка. И все, что произошло потом со мной и с Анной, случилось из-за того, что ты ушла.
Горло Ребекки сжалось от обиды и горечи, и она с трудом проговорила:
— У тебя был выбор, Алехандро. Выбор есть всегда. Он был и у моего отца, когда он отправился осматривать курорты в Таиланде. И не твоя вина, что отец сел в тот роковой самолет. Он сделал собственный выбор. Как и ты. Да, если бы ты не женился на Каридад, то никогда не испытал бы боли потери дочери, но не испытал бы также и той радости, которую подарила тебе Анна.
— Теперь я понимаю... Ты открыла мне глаза. Я стал видеть многие вещи, которых раньше видеть не желал, — тихо произнес он.
Ребекке стало трудно дышать. В душе вспыхнула искра надежды.
— Скажи мне яснее, Алехандро. Что ты имеешь в виду?
— Я говорю о том, что хотел жениться на тебе пять лет назад, Ребекка. Я любил тебя тогда. И люблю сейчас.
Слезы навернулись ей на глаза. Она едва могла поверить в это. Неужели это правда? Смогут ли они преодолеть теперь боль и гнев, которые до сих пор разделяли их?
А он взглянул на нее с такой нежностью, что у нее задрожали колени.
— Я не знаю, что сказать тебе, Алехандро...
— Скажи, что тоже любишь меня.
Она не могла этого отрицать.
— И никогда не переставала любить.
— Боже милостивый, спасибо тебе! — Он воздел руки к небесам. — Неужели это значит, что ты прощаешь меня?
— Я подумаю над этим. Мне нужно время...
Во взгляде его мелькнуло отчаяние, но он смирился,
— Тогда скажешь мне об этом?
Она кивнула. Алехандро, засунув руки в карманы, отвернулся к окну. Она продолжала сидеть в кресле. Глядя на его гордый профиль, на его чеканные черты лица, она поняла, как трудно ему было открыться перед ней. Признать свою неправоту. И объясниться в любви.
Ребекка встала, и он тут же повернулся к ней. Она подошла к нему и обхватила руками его шею. Он прижал ее к себе, зарывшись лицом в ее волосы. Молча и неподвижно они стояли так несколько минут. Наконец, слегка отстранившись, она взглянула в его лицо. Да, ему было тяжело, но она должна была сделать это — потребовать развода. Ведь теперь ей придется доверить ему свою душу и сердце.
— Я прощаю тебя, Алехандро, потому что люблю тебя. И всегда любила.
Он поцеловал ее так нежно, что она чуть не расплакалась.
— Счастье мое, — прошептал он. — Ты покорила меня. Я боролся с тобой, но не смог победить.
— Ты жалеешь об этом?
Его улыбка озарила мир.
— В этой борьбе нет проигравших, любовь моя. Отныне я — твой преданный раб.
Она взглянула на него и лукаво улыбнулась, дотронувшись до ремня его брюк.
— У меня есть несколько распоряжений для своего раба.
— Я жажду услышать их, — сказал он пылко.
Эпилог
Ребекка вышла из лимузина и направилась в здание «Рамирес Энтерпрайзис». Сегодня, как обычно, она побывала у гинеколога, ведь приближались сроки родов.
Секретарь в приемной тепло приветствовала ее, и Ребекка направилась к лифту, поднимавшемуся прямо в кабинет Алехандро. Работа кипела, как всегда. После того как они вместе сделали заявление прессе насчет ее отца, пересуды на эту тему постепенно прекратились.
Алехандро, оторвавшись от бумаг, взглянул на нее.
— Я думал, что ты сегодня будешь работать дома, mi amor?