— Доставь Бельмондо эту маленькую радость, — усмехнулась я. — Франция тебя не забудет.
Комната, в которой меня разместили, была выдержана в голубых тонах. Окно выходило в сад, на черные воды бассейна, наискось перечеркнутые мерцающей лунной дорожкой.
Спать не хотелось, и я, немного подумав, сняла с книжной полки "Осквернение плоти" — последний шедевр Аглаи.
Чтобы читать было интереснее, я решила устроить своеобразный "автотолализатор", то есть заключить пари с самой собой на то, сколько сцен изнасилования окажется в книге. Если угадаю, куплю себе большой шоколадный торт — продукт убийственный для фигуры, но незаменимый для ощущения полноты жизни.
Некоторое время я колебалась между тройкой и четверкой, но в конце концов поставила на четыре.
Я прочитала книгу почти до половины, насчитав при этом два изнасилования, когда в дверь осторожно постучали.
— Войдите, — сказала я по-французски.
Дверь приоткрылась и в нее просунулась голова Пьера.
— Извини, — смущенно сказал он. — Я понимаю, что уже поздно, но в твоем окне горел свет, вот я и подумал, что ты еще не спишь.
— Не сплю, — подтвердила я. — Читаю "Осквернение плоти".
— Понятно, — кивнул Бриали. — Изнасилование на раскачивающейся цирковой трапеции. Глаша считала, что это гениальная идея.
— Не знаю насчет гениальности, но задумка, действительно, весьма оригинальна. Давай, заходи.
— Вообще-то я хотел тебе кое-что показать.
— Что именно?
— Вот это.
Пьер протянул мне тоненькую папку.
— Похоже на досье. Я угадала?
— Понятия не имею. Именно поэтому я и решил к тебе обратиться.
Заинтригованная таким вступлением, я заглянула внутрь. На верхнем листе бумаги заглавными буквами была отпечатана надпись: "Гав, частный детектив. Отчеты о проделанной работе."
— Там все по-русски, — сказал Пьер. — Поэтому я и хотел, чтобы ты посмотрела. Ты можешь перевести?
— Судя по всему, это отрывок из книги Аглаи, или наброски романа, — заметила я. — На первой странице написано, что это отчеты частного детектива Гава, а Гав — главный герой Глашиных историй. Почему ты не обратился к своей жене? Она бы тебе все объяснила.
— Не думаю, что в папке отрывок из книги, — покачал головой Бриали. — Перед тобой копии. Оригиналы Глаша по какой-то причине тщательно прячет. Она не стала бы приделывать двойное дно к ящику для нижнего белья, чтобы хранить там черновики романа.
— То есть, ты обыскивал комнату Аглаи на предмет тайников?
— Ничего я не обыскивал. Я нашел эти бумаги случайно.
— Случайно? Извини, но мне трудно в это поверить. Мужчины не имеют обыкновения без всякой причины рыться в нижнем белье своей жены.
Пьер поморщился.
— Я бы не хотел вдаваться в детали. Просто переведи бумаги — и все. Надеюсь, ты понимаешь, что Аглая не должна знать об этом разговоре.
— Так вот для чего ты меня пригласил! — возмутилась я. — Хочешь, чтобы я шпионила за твоей женой?
Бриали поморщился.
— Мне бы и в голову такое не пришло. Я лишь пытаюсь защитить Глашу от нее самой. Ты видела, что она сегодня вытворяла с пистолетом? Все это может кончиться очень плохо. Я имею некоторое представление о русском алфавите и смог разобрать, что эти бумаги имеют отношение к Иву Беару. Нутром чую, что Глаша что-то задумала. Надо ее остановить до тех пор, пока дело не зашло слишком далеко. Если ты обнаружишь в записях что-то личное, что не сочтешь нужным доводить до моего сведения, можешь этого не делать.
— Ладно, — вздохнула я. — Посмотрю.
На следующих двух листках я обнаружила начерченные от руки планы дома и участка. Из сопроводительных надписей, также сделанных от руки следовало, что изображают они расположенную в Антибе виллу Ива Беара.
— Это правда, что яхта Беара выкрашена в цвета французского флага? — спросила я, с нарастающим интересом изучая содержимое папки.
— Да, — кивнул Бриали. — Значит, все-таки, речь идет о Беаре?
— Если не брать в расчет того, что детектив, осуществляющий слежку — вымышленный персонаж, создается впечатление, что Аглая наняла частного сыщика для наблюдения за Ивом Беаром. Это его отчеты. Распорядок дня, привычки, когда Беар выходил, когда приходил, с кем встречался и т. д. Странно только, что нет фотографий. Если бы к отчету были приложены снимки, я бы решила, что слежка на самом деле осуществляется.
— Фотографии Аглая может из осторожности хранить в другом месте. Или, если они были сделаны цифровой камерой, вообще в компьютере.
— Почему бы тогда ей не держать в компьютере и отчеты? Информация там может быть защищена гораздо надежней, чем в сейфе, а отсканировать текст нетрудно.
— Аглая не любит читать с экрана. У нее начинают болеть глаза.
— Знакомая ситуация, — вздохнула я. — Я тоже стараюсь как можно меньше читать с экрана. В принципе, это могла написать и сама Глаша, хотя для нее язык слишком примитивен, да и грамматические ошибки встречаются, которые Аглая вряд ли бы допустила. При желании, она, конечно, могла бы писать и с ошибками, только непонятно, зачем это ей. Ты можешь определить, это Глашин почерк?
— Затрудняюсь ответить, — покачал головой Пьер. — Она работает только на компьютере, а короткие записки, которые она мне иногда оставляет, написаны печатными буквами и по-французски.
— Ладно, допустим, что это писала не Глаша. В таком случае можно сделать вывод, что некий русский детектив по заданию Аглаи следит за Беаром. И что из этого следует?
— С кого Глаша писала сыщика Гава?
— Откуда я знаю? Могла просто выдумать.
— А теперь некий русский по кличке Гав появился в Ницце и по заданию моей жены ведет наблюдение за Ивом Беаром? Тебе это не кажется немного странным?
— Жизнь вообще странная штука, — пожала плечами я. — Скорее всего, этот тип не имеет никакого отношения к Гаву, а Аглая называет его так для конспирации.
Бриали встал и забрал у меня папку.
— Спасибо за помощь. Извини, что побеспокоил в столь поздний час.
— Что ты, наша беседа оказалась весьма занимательной.
— Спокойной ночи.
— Подожди! Совсем забыла спросить. У тебя есть разрешение на хранение пистолета?
— Разумеется. Я на редкость законопослушный гражданин.
— Как тебе удалось его получить? В Испании это было бы почти невозможно. Я думала, что французские законы в отношении огнестрельного оружия столь же суровы.
— У меня очень хорошие связи в полиции.
— Очень хорошие?
Бриали кивнул.
— Значит, ты хочешь выяснить, кто автор этих отчетов?
— Хочу. Но, по целому ряду соображений, не могу спросить об этом Аглаю.
— Предположим, что некий Гав действительно существует, и твоя жена использовала его кличку в своих книгах. Книжного героя звали Артем Гаврилов. Не исключено, что фамилия реального человека или Гаврилов, или начинается на "Гав" — Гавриков, например, или Гаврюшкин.
— И что из этого следует?
— Если у тебя такие хорошие связи в полиции, попробуй получить информацию обо всех Гавриловых и мужчинах с фамилиями, начинающимися на "Гав", которые за последние несколько лет въехали во Францию, но не выехали из страны. Не исключено, что, проанализировав их анкетные данные, можно будет вычислить Глашиного сыщика.
— Неплохая мысль. Это сделать я смогу.
По лицу француза скользнула тень. Мы попрощались, и он вышел.
"А ведь он ревнует", — подумала я, глядя на закрывшуюся за Пьером дверь.
Прежде чем провалиться в сон, я успела подумать, что ошиблась, предположив, что Аглая писала Гава со своего мужа.
Я проснулась около девяти часов, для бодрости постояла под контрастным душем, после чего спустилась в гостиную, где и обнаружила облаченного в костюм и галстук Пьера.
— Глаша с утра пораньше укатила в Сан-Ремо, — сообщил он. — Мне тоже пора на работу. Думаю, ты найдешь, чем себя развлечь. Если хочешь, можешь взять в гараже желтый "Ситроен". Ключи в замке зажигания. Домработница появится примерно через час-полтора, так что завтрак тебе придется готовить самой.