Следуя за "Итакой", швертбот обогнул остров, и я потеряла из вида влюбленную парочку.
— До Сан-Тропеза мы точно не дотянем, — сказал Андрес. — Может, высадимся на берег, перекусим? Ты, вроде, собиралась обедать, а вместо этого зачем-то погналась за Беаром. Не хватит ли впечатлений для писательского вдохновения?
— Ладно, давай пообедаем, только не здесь, — согласилась я, содрогнувшись при мысли, что мы можем случайно столкнуться с Пьером и его спутницей. — Остановимся у следующего острова, тем более, что "Итака" тоже идет в том направлении.
Без особой надежды я в последний раз навела бинокль на корму замедлившей ход яхты и даже присвистнула от удовольствия. Казалось, я вижу продолжение сцены в кафе на острове "Железной маски", с той лишь разницей, что блондинка, заключенная в объятия Беара, отличалась более плотным телосложением. Видимо, лауреат Гонкуровской премии придерживался принципа: "мужчина не собака, на кости не бросается".
Мысленно я позавидовала энергичности и многообразию интересов Ива: утром он наслаждался ласками златокудрого херувима, а несколько часов спустя вкушает прелести гетеросексуальной любви. Интересно, что у него запланировано на вечер? Групповушка с несовершеннолетними?
Их поцелуй тоже был долгим. Оторвавшись от пышнотелой нимфы, Беар отпустил ее и, что-то сказав, спустился в каюту.
"Наверняка отправился за шампанским", — подумала я.
Вытянувшись на шезлонге, блондинка взяла со столика сумочку и извлекла из нее сверкнувший золотом портсигар. Сжав сигарету полными, ярко накрашенными губами, она щелкнула колесиком встроенной в корпус зажигалки и поднесла огонь к лицу.
"Было бы забавно, если бы она тоже курила "Беломор", — подумала я.
Это была сигарета.
Отложив портсигар в сторону, блондинка потянулась, томным кошачьим движением выпячивая грудь и закидывая руки за голову.
"Они что, все заканчивали один и тот же курс начинающей секс-бомбы?" — удивилась я, припоминая, что точно так же вчера потягивалась Аглая.
Подобное совпадение не слишком меня удивило. Пару лет назад мне в руки попалась книга, посвященная невербальному воздействию на окружающих, где были перечислены жесты, пробуждающие интерес у противоположного пола. Одним из них было характерное забрасывание рук за голову. В подтексте движения лежала демонстрация мужчинам груди, на подсознательном уровне включающая их половые инстинкты.
Я даже немного потренировалась перед зеркалом, но вводить сей прием в арсенал привычных жестов все-таки не стала, памятуя о своем специфическом "везении" на насильников. Зачем лишний раз искушать судьбу?
Отвлекшись на воспоминания, я не сразу сообразила, что с блондинкой происходит что-то странное. Золотистая линия волос съехала чуть ли не к затылку, открыв зияющую черную дыру. Хотя нет, причем тут дыра! Это были волосы, гладко зачесанные черные волосы, прежде скрытые париком.
Ухватившись левой рукой за сползающую шевелюру, пальцами правой женщина в панике выдирала застрявшую в пружине шезлонга прядь. Она еще водворяла парик на место, когда из каюты с подносом в руках появился Ив.
Вскочив с шезлонга, его спутница что-то сказала и скрылась в каюте. Судя по всему, она не была уверена, что парик хорошо сидит у нее на голове, и помчалась в туалет приводить себя в порядок.
Любопытно, почему она так боится, что Беар узнает, что она блондинка, а не брюнетка? Может, он западает только на светловолосых? У Игоря Костромина тоже золотые волосы.
Когда подружка Ива убегала с кормы, ее движения показались мне странно знакомыми. Эти полные крепкие икры… Черт!
Я замерла, не в силах поверить в невероятное.
Аглая! Это была она! Именно Аглая целовалась на яхте с человеком, которого она ненавидела всеми фибрами своей души и стремилась во что бы то ни стало уничтожить.
Здорово же она загримировалась. Полностью изменила черты лица. Если бы парик случайно не сполз, зацепившись за шезлонг, я бы в жизни ее не узнала, несмотря на знакомые жесты и портсигар, который я видела сегодня утром.
Что она там делает? Какую игру затеяла?
"В любом случае, добром это не кончится", — подумала я, терзаясь нехорошим предчувствием.
— Эй! Ты меня слышишь? Что там происходит? — моего плеча коснулась рука Андреса.
Я опустила бинокль и улыбнулась.
— Ничего особенного. Просто я немного задумалась.
— Детектив сочиняла?
— Нечто вроде этого, — кивнула я. — Ладно, причаливай к острову. Не знаю, как ты, а я умираю от голода.
Потрясенная неожиданными открытиями, я решила, что явно перевыполнила на сегодня план по детективной деятельности, и мне необходима некоторая передышка. Остаточные всплески сыщицкого зуда подталкивали меня последить за спутницей Бриали, но голод оказался сильнее, и от этой мысли я благоразумно отказалась.
К тому же особого смысла следить за пассией Пьера не было. Если ее потребуется найти, достаточно будет немного понаблюдать за мужем Аглаи.
Некоторое время я размышляла над тем, каким образом "лисичка" оказалась на снимке в альбоме. Скорее всего, случайно. Если бы они с Аглаей были знакомы, то сфотографировались бы вместе. Просто француженка прогуливалась по центральной площади Ниццы, вот и попала в кадр.
Но француженка ли она?
Только сейчас я поняла, что что-то в "лисичке" показалось мне необычным. Внутренний голос подсказывал, что она была не француженкой, а русской. С чего он вдруг так решил?
Закрыв глаза, я попыталась представить лицо "лисички". Голубые глаза, острый треугольный подбородок, совсем не характерный для славянского типа, тонкие пальцы, погрузившиеся в волосы Пьера, янтарный с золотом браслет. Вот в чем дело! Янтарь вызывает ассоциации с Россией.
Нет, тут что-то еще. В Европе янтарные браслеты — не редкость. Другое дело, что янтарь не моден, и его почти не носят. Может, это связано с формой украшения? Она показалась мне знакомой. Браслет был массивный, из крупных звеньев, широкий в центре и чуть сужающийся к застежке. Где же я видела такие?
Вспомнила. В Москве. Магазин "Подарки" на Новом Арбате. Я искала сувениры для своих испанских друзей. Это был не браслет, а часы, циферблат которых был прикрыт откидывающейся янтарной крышкой. Теперь все понятно.
То, что "лисичка" носила отечественные часы, конечно, не доказывало ее русского происхождения, но теперь у меня возникла новая версия: подружка Пьера попала на фотографию не случайно. В пользу этого я могла выдвинуть два аргумента.
Во-первых, в отличие от всех остальных снимков альбома, этот был сделан дешевой камерой, значит, снимал не Бриали.
Во-вторых, Аглая располагалась не в центре. Скорее всего, фотограф намерено сместил камеру таким образом, чтобы в кадр попала "личичка".
Глаша писала мне, что перед знакомством с Пьером она отдыхала в Ницце с двумя подругами. Возможно, одна из подруг снимала, а другая попала в кадр. Что-то произошло между Аглаей и "лисичкой", и они не захотели фотографироваться вместе.
Ссора могла оказаться серьезной, и "лисичка", из мести или из зависти, решила покуситься на Глашиного супруга. Все это выглядело более или менее логично лишь при условии, что спутница Пьера действительно была русской. Придется осторожно выяснить у Аглаи, знает ли она девушку с фотографии.
Успокоившись на этой мысли, я переключила внимание на Андреса, пришвартовывающегося к причалу следующего острова и почувствовала легкие угрызения совести. Парень устроил мне роскошную морскую прогулку, и следовало хоть немного вознаградить его за старания.
Единственный на острове ресторан порадовал нас салатом "paradis", фаршированными яйцами и морскими гребешками, запеченными с шампиньонами. Мы мило поболтали о яхтах, рыбалке и подводной охоте, после чего отправились в обратный путь.
В связи с истощившимися запасами бензина, в Канны пришлось возвращаться под парусом. Андрес, вознамерившись сделать из меня настоящего морского волка, с редкостным для испанца терпением объяснял мне азы управления парусным судном. Через пару часов я научилась отличать бакштаг от галфвинда, держать курс крутой бейдевинд и даже с грехом пополам совершать поворот оверштаг.