Выбрать главу

Гав, как безумный, преследовал меня около полугода, но у меня к тому времени появился новый любовник, один кинорежиссер, подающий большие надежды. Убедившись, что мы с Николаем расстались, Светка снова стала со мной общаться, мы даже вместе съездили в Ниццу, где я и встретила Пьера.

— И с тех пор ты не видела Гава?

— Ни разу. В Москву меня что-то не тянет, а на милицейскую зарплату во Францию тоже особо не накатаешься. Впрочем, из милиции его выгнали.

— Выгнали? За что?

— Боюсь, в этом была доля и моей вины, — притворно сокрушаясь, вздохнула Аглая. Чувствовалось, что роль роковой женщины весьма ей импонирует. — После того, как я в очередной раз отвергла его ради режиссера, Николай безобразно напился и в таком виде отправился на задержание.

В результате его напарник погиб, а Гав вместо бандита подстрелил сидящую на лавочке старушку. За убийство его не упекли его лишь чудом: вскрытие показало, что бабулька, испугавшись стрельбы, скончалась от инфаркта за несколько секунд до того, как Гав всадил в нее пулю. Не знаю, правда это или нет — патологоанатом, выдавший это заключение, был Колиным приятелем. В тюрьму Гав не сел, но из органов его с треском выперли. Чем он потом занимался — не знаю.

— С ума сойти, — оценила я. — У тебя жизнь — почище чем детективный роман.

— То ли еще будет, — заговорщицки подмигнула мне Глаша.

* * *

Утро следующего дня было почти точным повторением предыдущего: Аглая блистала отсутствием, а Пьер собирался на работу.

Впрочем, Глашино исчезновение меня не удивило: еще вчера она предупредила, что с утра у нее назначена важная встреча. Мое знакомство с Андресом было Аглае только на руку — теперь ей не нужно было заботиться о том, чтобы развлекать неожиданно свалившуюся на голову гостью.

— Я последовал твоему совету, — сказал Пьер.

— Какому именно?

— Узнать, не въезжал ли во Францию некто с фамилией, начинающейся на "Гав".

— Как я поняла, ответ был отрицательный?

— Совершенно верно. Все туристы с подходящими фамилиями по окончанию визы выехали из страны. А откуда ты знаешь, что из этой затеи ничего не получилось?

— Потому что фамилия прототипа сыщика Гава — Сугавов. Николай Сугавов.

— Сугавóв, — сделав ударение на последнем слоге, повторил Бриали. — Как ты узнала?

— Спросила у твоей жены, — объяснила я, гадая, рассказывала ли ему белобрысая лисичка о том, что она знакома с Аглаей, и как Глаша отбила у нее жениха. — Тебе приходилось когда-нибудь слышать эту фамилию?

— Нет, — покачал головой Пьер, и по выражению жадного интереса на его лице я поняла, что он говорит правду. — Что это за тип?

— Кажется, бывший милиционер, в смысле полицейский.

— У него что-нибудь было с Аглаей?

— Понятия не имею, — соврала я. — Поинтересуйся у нее.

— Нет. Я уже объяснял, почему не могу расспрашивать Глашу.

— Тогда узнай еще у кого-либо, кто может быть в курсе, — забросила я пробный шар. — Наверняка, ты знаком с какими-нибудь русскими подружками своей жены.

— Представь себе, нет. Аглая шутила, что не доверяет подругам и никому не позволит отбить меня у себя. В Россию я не ездил, а сюда она подруг никогда не приглашала.

Ситуация становилась все более интригующей. Если Бриали не врал, он понятия не имел, что Света и Аглая знакомы. Неужели злопамятная "лисичка" решила отплатить Аглае той же монетой, отбив у нее мужа? Судя по всему, подобное поведение весьма характерно для лучших подруг.

Любопытно, знает ли Света о том, что ее бывший жених тоже находится на Лазурном берегу и работает на Аглаю? Скорее всего, нет, иначе она постаралась бы довести это до сведения Пьера. Обвинив Глашу в связи с бывшим любовником, "лисичка" могла бы подтолкнуть Бриали к разводу, а потом занять ее место.

Непонятно только, что делать мне в такой ситуации. Меньше всего мне хотелось ранить чьи-то чувства и провоцировать конфликты, а это означало, что всю компрометирующую информацию следовало держать при себе. Пьер просил меня присмотреть за Аглаей и удержать ее от неразумных шагов, которые она могла бы предпринять в отношении Ива Беара. Именно этим я и стану заниматься, а за странными хитросплетениями любовных взаимоотношений буду просто наблюдать со стороны, исключительно из писательского любопытства.

Была в этой истории еще одна странная нестыковка. "Лисичка" могла утаить от Бриали свое знакомство с Аглаей, но скрыть свое русское происхождение ей бы не удалось. Русский акцент во французской речи был прекрасно известен Пьеру — он каждый день слышал его у себя дома, и он не спутал бы Свету с чешкой или полькой. Почему же в таком случае он попросил именно меня перевести ему бумаги, обнаруженные в тайнике Аглаи?

Бриали заявил, что у него нет других знакомых русских. Почему он соврал? Не хотел посвящать любовницу в свои отношения с женой, или же он, показывая мне отчеты Гава, преследовал некую цель? Если да, то какую? Зная мой интерес к таинственным историям, решил пустить меня по следу полумифического сыщика? Зачем ему это понадобилось?

Если Бриали показал бумаги не только мне, но и "лисичке", Светлана должна была понять, что Гав находится во Франции и работает на Глашу. Как она могла на это отреагировать?

Пьер уехал на работу, а я направила свои стопы на кухню. Вытащив из холодильника корзинку с добрым десятком разновидностей французских сыров, я с полминуты помучалась проблемой выбора, и в конце концов остановилась на бри — любимце королей, вероятно потому, что он наводил на мысль о ненависти и убийстве.

Когда-то этот сыр привел на плаху Людовика XVI. В 1789 году, спасаясь бегством от революционно настроенных пролетариев, король не удержался от искушения заглянуть на ферму Варен, где производили лучший во Франции бри. Во время дегустации сыра Людовика узнали, схватили и отправили прямо на гильотину, наглядно продемонстрировав всему миру, что люди гибнут не только за металл, но и за сыр.

От казни французского монарха мои мысли плавно переместились к мадам Глушко-Бриали. Выходит, подсознательно насильственная смерть ассоциируется у меня с Аглаей. В том, что она способна на убийство, я не сомневалась, и теперь, зная что Глашиного мужа втайне окручивает ее бывшая подруга, предчувствовала беду.

"Из лучших друзей получаются лучшие враги", — подумала я.

В том, что рано или поздно Света раскроет свои карты, я не сомневалась. Она связалась с Бриали лишь для того, чтобы отомстить. Что сделает Аглая, когда узнает правду? Она и так на взводе из-за истории с Беаром, и еще один удар может обернуться непредсказуемыми последствиями.

Некоторое время я размышляла над тем, стоит ли поговорить с Аглаей начистоту, но поняла, что убедить ее не ввязываться в драку и философски отнестись к происходящему мне все равно не удастся. С тем же успехом я могла бы читать проповеди о всепрощении графу Монте-Кристо.

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, я быстро покончила с бри и отрезала ломтик Brin d'Amour, острого корсиканского сыра с романтичным названием "Немного любви". Уж лучше думать о любви, чем о смерти. Если коснуться темы любви, сразу возникает несколько вопросов.

Аглая и Гав возобновили во Франции свои отношения?

Собирается ли Пьер жениться на бывшей невесте Николая Сугавова?

Входит ли в Глашины планы стать любовницей Ива Беара? Может, она уже это сделала? Если да, то зачем ей это понадобилось?

Было очевидно, что изнасилование (если оно действительно имело место), доставило Аглае особое извращенное наслаждение, которое она вряд ли когда-нибудь испытывала со своим мужем. Не исключено, что она, соблазнив Беара и вступив с ним в связь, хотела таким образом окончательно убедиться, что ее обесчестил именно этот человек. Была ли она тайно влюблена в Ива? Любовь часто следует рука об руку с ненавистью. Вопросов было много. Ответов гораздо меньше.