Алене на первый взгляд можно было дать не больше шестнадцати, однако, повнимательнее приглядевшись, Лариса поняла, что та давно переступила порог совершеннолетия. Ее пухлые розовые губки, придававшие всему лицу удивленно-капризный вид, чрезвычайно живая мимика, фенечки на руках могли обмануть кого угодно, но только не Ларису — она понимала, что никто, находясь в подростковом возрасте, не будет так явно демонстрировать его.
Под стать ей был и Алексей. Жених Каменской своей жестикуляцией, ласкающими взглядами, обращенными на всех без исключения, белокурыми локонами, спадающими до плеч, и улыбкой младенца на рекламе памперсов произвел на Ларису какое-то немыслимое впечатление кажущейся непосредственности, сексуальности и идиотизма одновременно.
Да и вели себя артисты как невоспитанные школьники. Образовав вскоре после прихода трио в противоположном углу, они разговаривали и хохотали во весь голос, полностью заглушая разговоры других гостей.
— Не хочу, не хочу, не хочу! — капризно стучала каблучками Алена. — Ну и что, что он знаменитый клипмейкер! Все равно у меня не получится строить глазки этому зануде. Он меня не вдохновляет. Вот!
— Ну что ты, Алена? — гудел баритон Котенко. — Просто у Славочки сейчас трудные времена. А когда у мужчины это наступает, он всегда ищет женщину!
— Да, а когда хорошие — еще одну! — включился в их разговор Ларисин муж Евгений, который, по наблюдению Ларисы, всегда оказывался в самом центре событий, куда бы они ни пришли.
— Все вы, мужчины, одинаковы! — кокетливо произнесла Алена.
— А вот и нет! — манерно, совсем по-женски включился в разговор Серебряков. — Самая роковая ошибка женщин в том, что они думают, что все мужчины одинаковы. А мужчин — в том, что они уверены, что все женщины — разные.
— Ах, посмотрите, какие мы умные! — громким шепотом прошипела на ухо Ларисе Жанна.
И, не дождавшись ответной реакции со стороны Ларисы, добавила, очень похоже копируя жесты Серебрякова:
— Нет, у меня не мания величия, просто я лучше всех!
И вот тут уже Лариса не смогла сдержать смех.
— Господа, всех прошу за стол! — раздался вдруг возглас Каменской. — Рассаживайтесь!
— Да-да, все за стол! — поддержал ее находившийся рядом Евгений.
Похоже, он, помогая выбирать Каменской вина, не забывал их дегустировать и несколько переборщил. В его поведении отчетливо чувствовались экзальтация и желание быть в центре внимания.
Кандабурова осуждающе посмотрела на Котова. Лариса знала, что она весьма ревностно относится к тому, кто желает быть рядом с ее подругой. Учитывая ее явное физическое уродство, это было с психологической точки зрения вполне объяснимо. Поэтому и отношения ее с Лешей Серебряковым были не очень теплыми.
Евгений, однако, вовсе не думал оказывать знаки внимания Каменской. Он безошибочно определил женщину без пары. Кроме этого очевидного преимущества, Алена Зайцева была моложе остальных. Словом, выбор объекта для ухаживания был сделан почти автоматически.
И Котов постарался сделать так, чтобы с одной стороны от него оказалась жена, а с другой Алена. И моментально завладел вниманием девушки. Ларисе же ничего не оставалось, как повернуться к сидевшему с ней по другую руку криминальному человеку по кличке Доллар.
— Ну что, как дела, зелененький? — поинтересовалась она у него.
Доллар с готовностью поддержал тему разговора:
— Тут не только позеленеешь, тут ваа-ще серо-буро-малиновым можно стать, — заявил он. — Нет, ты прикинь только: в налоговую нового начальника прислали из Москвы. Типа понизили — за взятки. Ну, он первым делом, короче, собрание: типа взяточникам — бой. Такой шухер навел! Ну, народ ко мне. Выручай, браток. А че выручай? Ну, подъехал я к нему. А тот чувак такой серьезный. Типа «я ваших дел не знаю». А я ему, короче, — ниче, щас узнаешь. Думаешь, оставил своих курв — в смысле жену с дочкой — в Москве, и до них уже и добраться нельзя? Так он сразу покраснел, потом — побледнел. Я, говорит, буду думать, что здесь можно сделать, то есть я сначала типа не совсем понял. Ладно, говорю, считай, что на первый раз ты обделался легким испугом.
Лариса вполуха слушала о дальнейших приключениях бандита в налоговой инспекции, а другим ухом отмечала, как продвигаются ухаживания ее мужа за певичкой. Все шло по сценарию, и, похоже, ни с той, ни с другой стороны никаких неожиданностей не предвиделось.
Евгений после нескольких тостов откровенно опьянел и опустился до примитивного приставания.
— Послушай, деточка, — шептал он, близко наклоняясь к своей молодой соседке, — ты понимаешь, что женщины — они как цветы. А цветы прекраснее всего, когда распускаются. Так что давай выпьем с тобой за распущенных женщин!