— Ему уже за тебя и заплатили.
Виктор, не отзываясь, оторвал низ своей рубашки и обернул вокруг шеи. Потом оттянул Трифона от двери.
— Куда он денется. Найдем, зато у нас сегодня праздник неожиданный!
Трифон взял в руки бутылку, покачал головой, обстоятельно, не торопясь, повозился с пробкой, открыл бутылку. Выпил несколько глотков и передал Виктору. Виктор в свою очередь сделал несколько глотков и сорят ил бутылку между ногами.
Щелкнул замок в двери. Вошел дежурный, повел носом, принюхиваясь… Сел на табурет. Взял стакан, стоящий на деревянном столе, понюхал его.
— Никак вода?! — удивился дежурный.
— А ты чего ожидал? — подозрительно спросил его Трифон.
— Я же к вам специально человека пропустил с гревом от Хмеля. Налей грамульку.
— А как звали человека, — осторожно спросил Виктор, доставая бутылку.
— Так твой же бригадир, Вовой, что ль, кличут.
Виктор распахнул куртку, содрал повязку с шеи.
— С гревом, говоришь. Согрел меня Вова. Если бы не Трифон, я бы уже холодный был.
— Давай в санчасть, — вскочил дежурный.
— Ладно, — отмахнулся Виктор, — засохла царапина. Да не суетись ты, Выпей лучше стакан. С нашими врагами мы сами разберемся…
Виктор налил дежурному водку в стакан. Тот ее залпом выпил. За ним выпил Трифон.
— Гуляй, рванина, от рубля и выше, — засмеялся конвойный, видя, что все обошлось. — Ладно, ребята. Давайте спать. А то скоро обход.
Казалось, только-только задремали Виктор с Трифоном, как в камеру вошел дежурный, но уже другой — с лычками сержанта.
— Светлов, быстро на выход!
Едва успев попрощаться с Трифоном, Виктор вышел вслед за дежурным в коридор. Пройдя несколько железных дверей, дежурный остановился. Он открыл дверь, потом железную решетку. В дверном проеме стоял Хмель.
— Ночью кто у тебя был? — спросил он, взмахом руки отослав дежурного подальше от дверей.
— Да один человек с приветом от тебя.
— Вова?
— Да!
— Понятно. Держись, бродяга, — произнес Хмель и отошел в глубь камеры.
После того как дежурный закрыл камеру жуликов, он сопроводил Виктора в барак. Там Виктор снял казенный комбинезон и переоделся в свой щеголеватый по зэковским меркам черный костюм. Затем они прошли через локальные зоны в кабинет Томилина.
Дежурный ввел Виктора в кабинет и сразу вышел.
Томилин сидел за письменным столом и что-то рисовал на листке газеты.
— Осужденный, почему вы не докладываетесь, как положено. — сурово спросил он Виктора.
— Осужденный Светлов, статья девяносто вторая, часть вторая, срок семь лет, по вашему приказанию прибыл.
— Ну, что ж, садясь, пиши заявление прокурору.
— О чем писать-то? — недоуменно спросил Виктор.
— На тебя же напали ночью. Вот и пиши: что и как, — в голосе хозяина определенно звучала насмешка.
«Ловко придумано, — подумал Виктор. — Начнется следствие, заведут новое уголовное дело и меня заберут из зоны в тюрьму. И кончен бал. Пока выяснят, кто прав, кто виноват, уже на эту зону меня не пошлют».
— На вас, что ли, писать? — спросил он дерзко.
Томилин побагровел от неслыханной дерзости зэка.
— Что ты сказал?
— Вы сами дали команду меня убрать или ваши подручные самовольно распорядились?
Полковник набрал номер какого-то телефона, что-то буркнул. Через пару минут напряженного молчания вошли Медведь и начальник отряда.
Полковник пригласил их присесть и начал:
— Осужденный Светлов заявляет, что мы организовали на него покушение, будто мы открыто не можем стереть его в порошок.
«Вот он, решительный момент», — подумал Виктор.
— Да, заявляю. — Голос его прозвучал решительно и веско. — И заявление я напишу не вашему следователю, а самому прокурору Москвы. Человек он новый, и чтобы себя проявить, мое заявление ему ой как подойдет.
— Ты идиот! — крикнул Медведь. — Столичного прокурора заинтересует царапина на шее подлого зэка?
— Нет. — Виктор подошел ближе к столу полковника и смело глянул в его чуть выпученные глаза. — Коррупция в колонии. Левый товар. Левые рубли. Кстати, мочить меня было бесполезно. Все материалы, не копии, подлинники переданы на волю. И если со мной что-нибудь случиться…
— Все встает на место. Картина сама рисуется, — шепнул на ухо оперу начальник отряда.
— Остались последние мазки, — также тихо ответил Медведь.
— И чего ты хочешь от нас? — Как ни удивительно, глаза Томилина смотрели на Виктора без злобы, пожалуй, даже с сочувствием. — Или ты правдолюбец, ни на что не претендуешь?