– Значит, ты меня уверяешь, что боги на твоей стороне.
– Я знаю только то, что знаю, и знаю, кто я такой. А я – Бренор, и помню все о своей прошлой жизни. Жизни, которую я прожил прежде, чем умереть.
Увин начинала понемногу осваиваться с услышанным и сказала себе, что должна принять это, потому что у нее нет иного выбора.
– А ты по-прежнему моя мама, я надеюсь, – но, конечно, это ты мне должна сказать сама.
Увин хотела кивнуть – как она могла не любить его, даже если он не был…
Женщина застыла, и на лице ее в очередной раз появилось потрясенное выражение.
– Мой мальчик, – наконец выговорила она после долгого, долгого молчания. – Мой мальчик…
– Да, если ты согласишься снова принять меня.
– Не ты! Мой сын, который жил здесь, – прошептала она, прикоснувшись к своему животу. – Что же ты сделал с ним? Где мой сын, которого я должна была родить от Реджинальда?
У Бренора перехватило дыхание, и он, совершенно растерявшись, беспомощно развел руками.
Увин поверила ему. Действительно, он понятия не имел, каким образом могло произойти это превращение, как он очутился в крошечном тельце в утробе матери и что было там до него. Может быть, тот ребенок был бездушным куском плоти, в который вселился дух Бренора Боевого Молота? Или, может быть, там жил кто-то другой, но та душа была изгнана из зародыша? Как именно это случилось?
– Убирайся из моего дома, пес, убийца! – вдруг закричала женщина; она дрожала всем телом, слезы текли по ее круглому лицу. – Ты – двойник, колдовское порождение! Мерзкая тварь! Ты убил моего ребенка!
Повторяя проклятия, она толкала Бренора в сторону двери, и он повиновался, качая головой на каждом шагу. Но он не мог опровергнуть ее обвинений, он чувствовал себя беспомощным и не знал, как поступить.
Увин выпихнула его за порог и захлопнула за ним дверь, и он услышал ее жалобные рыдания даже сквозь каменную стену.
Бренор, пошатываясь, направился прочь, но не успел пройти и нескольких шагов, как его догнал Рваный Даин.
– Идем, глупый король! – весело заговорил дворф. – Над головой у нас собралась самая большая армия орков, которую когда-либо видел мир, но все равно сегодня мы будем пить за короля Бренора! Боги благословили нас: они послали тебя к нам не без причины! – сказал он, увлекая Бренора за собой. – Мы будем петь, и танцевать, и пить всю ночь, так что не вздумай отказываться!
Бренор кивнул – он, разумеется, знал, чего от него ждут сородичи, и не собирался обманывать их ожиданий. Но он постоянно оглядывался на скромный домик, в котором провел свое второе детство, и продолжал думать о женщине, которую оставил за каменной дверью, сломленной женщине, погруженной в свое горе.
Наверху, на земле, расположилось лагерем огромное орочье войско, враги заполонили страну, разоряли города. Но, глядя в ту ночь на пиршество в твердыне Фелбарр, можно было подумать, будто на Серебристых Болотах царят мир и благополучие. Один из самых известных дворфов прошедших двух столетий, легендарный король, вернулся из могилы, и, несмотря на то что многие обвиняли Бренора в заключении договора ущелья Гарумна, дворфы Севера не принадлежали к этим недовольным.
Король Бренор был родичем, он был своим, он был другом Фелбарра, другом Адбара, и поэтому празднование шло полным ходом.
Бренор провел начало пира рядом с Дзиртом и Кэтти-бри. Он кивал и улыбался, чокался, пил, обнимался и обменивался добрыми пожеланиями с целой очередью дворфов Фелбарра. Ему более или менее удалось скрыть от окружающих свои тревогу и расстройство из-за ссоры с Увин – точнее, из-за размышлений о том, каким образом ему удалось вернуться к жизни, вернуться обратно на Торил. Неужели другой ребенок умер, когда он, Бренор, появился в утробе Увин? Неужели он, словно какой-нибудь колдун или проницатель разума, забрал тело младенца?
При этой мысли он пришел в такой ужас, что невольно спрятал лицо в ладонях.
– Я тоже боюсь за них, мой друг; но нельзя падать духом, мужайся, – прошептал Дзирт, когда Бренор в очередной раз буквально вцепился себе в бороду.
Дворф поднял голову и в недоумении огляделся.
– Нужно верить в Вульфгара и Реджиса, – сказала Кэтти-бри, протянула руку и положила ладонь на плечо Бренора.
Эти слова сразу заставили Бренора забыть обо всех остальных заботах. За весь день он ни разу не вспомнил о потерянных друзьях – слишком много проблем возникало буквально на каждом шагу. Он мрачно кивнул своей прекрасной приемной дочери и прикрыл ее руку своей ладонью.
– Да, малявка вырос. А поскольку с ним Вульфгар, я уверен, что бояться нам сейчас нужно не за них, а за орков!