Дзирт и Кэтти-бри, довольно улыбаясь, уселись на свои места и принялись смотреть представление: три танцора запинались, кривлялись, шатались, спотыкались друг о друга. В их пляске не было ничего грациозного – они скорее напоминали троих измученных жаждой дворфов, дерущихся за последнюю кружку пива. И тем не менее Дзирт и Кэтти-бри никогда не видели своего вечно надутого, ворчливого друга таким счастливым.
Пир продолжался, и по крайней мере на одну ночь Компаньоны из Халла смогли забыть об орках, кишевших наверху, на земле, и о друзьях, заблудившихся в темных туннелях.
Но только на одну ночь.
Часть первая
ЗИМА ЖЕЛЕЗНОГО ДВОРФА
Снова потеряны.
Эта ситуация превратилась для меня и моих спутников в навязчивый кошмар; это относится и к вернувшимся ко мне старым друзьям, и к новым компаньонам, с которыми я недавно путешествовал вместе. Сколько же раз я поодиночке или со своими друзьями погружался в бездну отчаяния. Моих товарищей превращали в камень, они попадали в плен к могущественному черному магу, к дроу, а некоторые считались мертвыми сотню лет!
И все же мы снова вместе, друзья вернулись ко мне. Иногда мне кажется, будто боги наблюдают за нами и в нужный момент вмешиваются в нашу жизнь.
А может быть, они наблюдают за нами потому, что забавляются нами как игрушками.
И вот мы снова вернулись к прежнему: Реджис и Вульфгар пропали в туннелях Верхнего Подземья. В их исчезновении было нечто неотвратимое и безнадежное. Я почувствовал это, когда дьявольская ловушка поглотила их и каменная дверь со стуком стала на свое место. Мы слышали, как Реджис падал куда-то далеко-далеко. Но, судя по всему, он не рухнул в бездонную пропасть, а покатился по наклонному туннелю, ведь известно, что орки предпочитают не убивать врагов, а захватывать их в плен.
Однако это не вселяет в меня надежду, поскольку я знаю, как орки обычно обращаются со своими жертвами.
В первые дни после нашего возвращения я убедил короля Коннерада удвоить охрану нижних туннелей и позволить мне выбраться за пределы относительно безопасной территории Мифрил Халла в те области, которые, насколько нам известно, были захвачены орками. Бренор умолял меня разрешить ему пойти со мной, но одному мне легче незаметно передвигаться в Подземье. Кэтти-бри сначала просила меня остаться в крепости, потом заявила, что попробует найти наших друзей при помощи магии.
Но я не в состоянии спокойно сидеть в безопасности за стенами Мифрил Халла, зная, что Вульфгар и Реджис там, снаружи, вспоминая их крики о помощи. Я до сих пор едва ли не каждую минуту слышу эти крики. По ночам ко мне возвращается один и тот же кошмар: я вижу, как мои дорогие друзья в отчаянии пытаются пробиться в занятые дворфами нижние туннели, в которых почти невозможно разобраться хафлингу и человеку. Тупик за тупиком, ловушка за ловушкой, засада за засадой. Перед моим мысленным взором они яростно сражаются с врагами, потом бегут обратно, во тьму, преследуемые копьями орков, их злобными воплями.
Как я могу оставаться за железными стенами, зная, что мои друзья сейчас снаружи, в предательских туннелях?
В крепости у нас множество дел, не буду отрицать. Мы должны найти способ прорваться сквозь кольцо осаждающих и изменить ход войны в нашу пользу, пока Серебристые Болота еще не потеряны окончательно. Я все время думаю о несчастьях, свалившихся на эту страну…
Нам многое предстоит сделать.
Несм захвачен.
Нам многое предстоит сделать.
Остальные твердыни дворфов осаждены, и положение их почти безнадежно.
Нам многое предстоит сделать.
Туннели, соединяющие Адбар, Фелбарр и Мифрил Халл, наша единственная надежда на спасение, подвергаются постоянным атакам.
Нам многое предстоит сделать.
Столько времени прошло в тревоге и неизвестности. Мы проделали путь до твердыни Фелбарр и обратно, миновало много недель, а от Вульфгара и Реджиса по-прежнему нет никаких известий.
Где они – скрываются в темных туннелях или сидят в цепях в темнице у орков? Может быть, они в безнадежном отчаянии умоляют друзей прийти и спасти их? А может быть, они молят о смерти?
А может быть, они уже умолкли навеки?
Все разумные доводы говорят за то, что они погибли, но в своей жизни мне довелось повидать слишком много, чтобы так просто смириться с этой мыслью. Я не теряю надежды и но собственному опыту знаю, что это не напрасная надежда, не пустая прихоть.