И только после завтрака, когда она вышла из отеля, он присоединился к ней уже на улице.
- Доброе утро, ~ улыбнулся он приветливо. От него исходил аромат хорошего французского лосьона.
- Вы сегодня более элегантны, - заметила Чернышева.
- Просто я приехал к своим сыновьям, - объяснил Липка, которому была приятна подобная похвала от красивой женщины.
- Давайте отойдем подальше от отеля, - предложила она, - чтобы нас не видели вместе.
Спустя двадцать минут он уже знал почти все подробности плана, выстроенного аналитиками. Он слышал о подобных формах связи в Западной Германии и поэтому сразу оценил перспективность подобного метода.
- Он обязательно прочтет это сообщение, - загорелся Липка.
- Вы сумеете его узнать?
- Конечно, - подтвердил Липка, - хотя он всегда любил принимать самый неожиданный облик. Его так и называли в Праге - "имитатор".
Чернышева достала из сумочки фотографию "Кучера", сделанную фотороботом.
- Это он?
Липка взял фотографию, пригляделся повнимательнее.
- Похож. Но выражение лица совсем другое. Более настороженное и отрешенное. Глаза более внимательные. А губы узкие, в полоску. Но, в общем, похож. Мне так трудно судить. Если я его увижу, то наверняка узнаю. Все-таки мы встречались с ним несколько раз.
- Мы заказали для вас каюту на теплоходе. Билет уже оплачен. Вы можете взять его в кассе в любое время. Он на ваше имя.
- Спасибо. Но я думаю, что он просто так на пароход не сунется. Сначала все проверит сам. Отличительной его чертой всегда была тщательная подготовка. Он любил обращать внимание на мелочи, говорил, что в нашем деле мелочей вообще не бывает.
- Может, вы помните еще какие-нибудь характерные детали? - спросила Чернышева.
- Он человек внимательный, эмоциональный. Любит красивых женщин, деньги, впрочем, они у него всегда были. Теперь я понимаю почему. Вспомнил. Он одинаково хорошо владел двумя руками. Стрелял, фехтовал. И даже мог писать обеими руками и разным почерком.
- Вы думаете, он обратит внимание на наше сообщение?
- Обязательно обратит. Он всегда обращает внимание на такие сообщения. Но вот появится ли на теплоходе, этого я гарантировать не могу. Он вполне может почувствовать неладное и затаиться. Или вообще уехать из страны.
- Это худший вариант, - помрачнела Марина, - мы хотим предложить ему сотрудничество. Или хотя бы убедиться в его нейтралитете. Флосман слишком хорошо знает всю сеть вашей агентуры в Европе и в Америке.
- Которую вы теперь решили использовать, - закончил за нее Липка, - я все понимаю. Впрочем, куда мы все денемся. Эти польские, немецкие, венгерские, румынские, болгарские, чехословацкие агенты. Кому мы нужны? На родине нас считают злодеями и пособниками тоталитарных режимов. Для противника мы отработанный материал. Похоже вы просто занимаетесь благодетельством, спасая наши души от нас самих.
- Мы говорили не об этом, - тактично заметила Марина, возвращая его к основной теме беседы. - Какие еще отличительные черты Флосмана вы помните?
- Я его узнаю сразу, - заверил Липка, - он не сумеет меня обмануть.
- Речь идет не только о вас. Больше ничего вспомнить не можете?
- Кажется, нет. Ничего особенного. Но я его узнаю.
- Хорошо, - закончила разговор Чернышева, - сейчас поезжайте в кассу и возьмите билет. Завтра в пять часов вечера вы должны быть в своей каюте. Я тоже буду с вами в этой поездке. Договорились?
Она хотела уже попрощаться с Липкой, когда заметила, что тот нерешительно мнется, словно собираясь о чем-то попросить.
- Вы хотите сказать еще что-то? - спросила она.
- Да, - кивнул ее собеседник, - вы будете одна?
- А почему это вас так интересует?
- Флосману сорок пять лет. Он намного младше меня. Если вдруг он не захочет пойти на контакт... Вы меня понимаете, сеньора. Мы с вами можем с ним просто не справиться.
- Не волнуйтесь, - холодно улыбнулась она, - мы справимся. Хотя это и говорит в пользу Флосмана.
- У вас будет оружие? - уточнил Липка.
- Я же сказала, чтобы вы не волновались, Идите в кассу и заберите свой билет. Завтра встретимся.
Липка кивнул на прощание, Она проводила его долгим взглядом. Судя по всему, предстоящий поединок с Флосманом может сделать их путешествие не очень приятным.
4
Вечером этого дня Марина Чернышева снова встретилась с Диасом. Никаких новых сообщений у него не было. За домом Липки постоянно следили, но никто похожий на Флосмана там не появлялся. После встречи с Диасом Чернышева передала через Благидзе в Центр подтверждение о встрече с Липкой и Диасом. И только после этого, отпустив следовавшего за ней неотлучно Благидзе, вышла в город.
Город был не просто красив. Это был своеобразный европейский город в Южной Америке. Если модерн Бразилиа или роскошь Сантьяго были вызовом латиноамериканских городов новому тысячелетию, то Буэнос-Айрес с его улочками, внутренними двориками, многочисленными кафе, из которых доносились звуки танго и джаза, мог по праву считаться самым уютным городом Южной Америки.
На огромном континенте, где было расположено десятка полтора латиноамериканских государств, всегда соперничали две крупнейшие региональные мини-супердержавы - Бразилия и Аргентина. Бразилия была более своеобразна, более экзотична, более экспрессивна и более однородна в этническом плане, выводя особую нацию бразильских горожан: белых, желтых и черных, смешавшихся в одной расе, в которой текла кровь одновременно черных рабов, белых португальских колонизаторов, коричневых представителей местных племен. Это была негроидно-белая раса, в которой самба и карнавалы, казалось, были заложены в самой крови нации.
Аргентина была другой. Здесь все еще четко разделялись итальянские, немецкие и испанские кварталы. Текла не менее горячая кровь, но самба и карнавалы были уже немыслимым зрелищем для более сдержанных аргентинцев, для которых танго - танец внутренней экспрессии - становился символом нации. Среди лиц преобладали характерные европейские черты южных народов Европы, итальянцев, испанцев - смешанные большей частью с кровью местных аборигенов, часто белых туземцев, резко отличавшихся от своих бразильских соседей. Может, сказывался более холодный климат или отсутствие такого количества рабов, которые были завезены в Бразилию португальцами. Может, сказывалась большая открытость испанской культуры миру. Но обе страны и оба соседних народа резко отличались друг от друга в этническом, национальном, эмоциональном плане. Единым для обоих государств была только одна страсть-любовь к футболу, ставшему национальным видом спорта и в Бразилии, и в Аргентине.