Выбрать главу

— Эй, ты же обещал. — Сью-младшая подтолкнула этого странного типа под локоть. — Так куда же делась твоя старая игрушка?

— Я подорвался на мине, и ее разнесло в клочки, — говорила Сьюзен, закрыв глаза и чувствуя с облегчением, что она наконец-то стала настоящим Эдвардом Тэлботом — духовно, физически и во всех других, каких только возможно, отношениях. — Это была немецкая мина.

— Бедняжка. — Сью-младшая протянула руку и погладила Сьюзен по плечу. — А новый у тебя нормально работает? — серьезно спросила она.

— Так ты говоришь, у этого нейрохирурга еще не было женщин? Это правда?

Сьюзен открыла глаза и с нескрываемым интересом уставилась на Сью-младшую.

— Похоже, что правда. Хочешь, спросим у него? Вон он идет купаться.

Сьюзен вскочила и подпрыгнула вверх на целый метр, что окончательно убедило Сью-младшую в том, что этот тип и есть та самая диковинка, привезенная миссис Джонсон из Танзании.

— Я убью этого ублюдка! — взвизгнула Сьюзен и издала боевой клич в регистре колоратурного сопрано. Она кинулась было наперерез Тэду, но вдруг, споткнувшись обо что-то, растянулась лицом вниз на траве и застыла в этой позе как мертвая.

— Эй, вставай, что же ты… — Сью-младшая наклонилась над ней и увидела ручеек крови, вытекающий из-под левой ляжки. — Тэд! — окликнула она брата. — Скорее сюда! Кажется, этот тип повредил свой новый фаллос. Бедняжка. Господи, да сколько же крови… — Она попыталась перевернуть Сьюзен на спину, и когда ей наконец удалось, громко вскрикнула и в ужасе отшатнулась.

Фаллос сломался пополам, и из него торчали неровные обломки пластмассовой трубки.

Детство Синтии Маклерой прошло в одном из больших южных поместий, помнящих о войне Севера с Югом. Она была романтична и темпераментна от рождения. К тому же ей рано попался в руки роман Маргарет Митчелл «Унесенные ветром». Прочитав его за один день и ночь — Синтии было в ту пору двенадцать — она мгновенно вообразила себя Скарлетт О’Харой, а обширное поместье отца называлось мысленно не иначе как «Тарой».

Их сосед, прыщавый балбес Томми Голдсмит, сын банкира, оказался вовлеченным в эту пышную постановку знаменитого романа, где ему отвели роль Эшли Уилкса. Он об этом не догадывался, но с удовольствием целовался в залитом лунным светом саду со своей очаровательной, взрослеющей не по дням, а по часам соседкой.

Южная кровь начинает закипать раньше крови северной, однако за Синтией следили в оба. До поры, до времени, разумеется. В частном женском колледже в Атланте, где девушка проучилась пять лет, преподавали исключительно старые девы и ветхие мумии, лет эдак пятьдесят назад бывшие существами мужского пола.

Зато здесь можно было без помех мечтать об Эшли-Томми и представлять его таким, каким он, разумеется, не был и не мог быть.

В то лето Синтии исполнилось семнадцать. В ее жилах текла капля креольской крови, жар которой не смогли охладить несколько пинт холодной крови выходцев из Глазго, Шотландия. Она изнемогала от любви к своему Эшли, которого не видела почти два года — он учился в Далласком техническом колледже, а на каникулы ездил по делам отца в Европу.

Семейство Маклероев устраивало самое настоящее барбекю[40]. Это была идея матери Синтии, очаровательной Луизы Маклерой, обожавшей наряжаться в парижские туалеты и твердить при этом, что она до мозга костей дочь старого плантаторского Юга.

Синтия не могла позволить себе надеть платье, которое было на Скарлетт О’Хара в момент ее знакомства с читателем, — мода середины прошлого века была нелепой и невыигрышной для красивой молодой девушки, а потому Синтия вырядилась в широченные, тоже зеленые и тоже в цветочек, брюки из жоржета и такую же блузку, под которой был узенький лифчик телесного цвета. Она уже разговаривала по телефону с Томми и даже видела его из окна своего «ягуара», подаренного родителями по случаю окончания колледжа. Правда, издали и со спины.

Сейчас Синтия сидела в качалке под цветущим кизиловым деревом и лениво следила за приготовлениями к празднику.

— Привет, Син, — услышала она мужской голос и вздрогнула. — О, да ты стала настоящей красавицей.

Из-за ее спины появился высокий юноша в белой батистовой рубашке с жабо и кремовых бриджах.

— Эш… Томми! — воскликнула она и, вскочив, бросилась к юноше. — Как я рада!

— Моя прелесть, если ты думаешь, что я Томми Голдсмит, ты здорово заблуждаешься. Этот увалень вряд ли сумел бы засунуть в мои бриджи даже одну свою жирную ногу. Но если ты собралась меня поцеловать, я не возражаю. — Он заключил девушку в объятья и, прежде чем она успела прийти в себя, расжал ей губы языком и проник им глубоко в рот, почти до самого горла. — Нравится? — спросил он, слегка отстранившись и глядя в ее потемневшие от наслаждения глаза. — Томми так наверняка не умеет. Может, прокатимся на моей рыжей Львице? Или ты предпочитаешь свой желтый «ягуар»?

вернуться

40

Пикник, во время которого жарят на вертеле тушу быка, барана или свиньи, мясом которых угощают гостей.