Она обратила внимание, как дрогнули лежавшие на руле пальцы.
— Это… это не совсем то, что ты думаешь. Впрочем, да, это правда.
Луиза самодовольно усмехнулась.
— А тебе известно, что Синтия знает об этом?
— Вот оно в чем дело… — пробормотал Бернард и крепко стиснул руль. — Но откуда?
— Я же сказала, у тебя нет никакого опыта семейной жизни. Ты все не можешь выйти из образа плейбоя-холостяка.
Луиза не спеша достала из сумки конверт и, вынув из него фотографию, помахала ею перед носом Бернарда.
— Черт! — вырвалось у него. — Я и не знал, что мой дом нашпигован этой пакостью.
— Ты сам виноват, что его нашпиговали ею, — сказала Луиза, засовывая фотографию в конверт.
— Это сделала Син? — поинтересовался Бернард.
— Теперь не имеет никакого значения, кто это сделал, — все материалы у меня. — Луиза похлопала ладонью по своей изящной бледно-бирюзовой сумочке из жатой кожи. — А я, как ты знаешь, не предаю старых друзей.
— Что тебе нужно взамен? — спросил Бернард. — Дело в том, что я не люблю быть чем-то обязанным даже таким верным друзьям, как ты.
Луиза кокетливо прищурила глаза.
— Ты неисправим, Берни. — Она положила ладонь в тонкой шелковой перчатке на его руку и, слегка пожав ее, быстро убрала. — Но твой прагматизм нисколько не портит тебя даже в глазах женщин. Надеюсь, твой сын унаследует от тебя этот здравый смысл истинного техасца. Что касается твоей жены, то у нее, как и у всех очаровательных женщин, голова забита всякой романтической белибердой.
— Сын?
Бернард резко сбросил скорость, и голова Луизы, похожая на полураскрывшийся бутон розы, качнулась на задрапированной в изумрудно-зеленый шарф шее.
— Ты разве не знал, что Синтия беременна?
— Мне казалось так одно время, но когда я спросил у нее об этом, она ответила отрицательно.
— Тогда она еще ничего не могла знать. Доктор считает, что зародышу три — три с половиной недели. Знаешь, я очень рада, хотя титул бабушки женщину отнюдь не красит.
— Я тоже рад, — пробормотал Бернард. — Так вот почему Син стала подозрительна и…
— Но это ни в коей степени не оправдывает твоей неосторожности, — не дала закончить ему фразу Луиза. — Кстати, это правда, что Мария — русская?
Бернард увидел в руках у Луизы фотографию. Изображение было довольно расплывчатым, но вполне узнаваемым. Они с Маджи в чем мама родила сидели на полу возле горящего камина и курили длинные сигареты. Что это за сигареты, можно было догадаться по отрешенному выражению их лиц.
— Она бежала из России, — тихо сказал Бернард.
Луиза удивленно округлила глаза.
— Ты хочешь сказать, ее преследовали коммунисты?
— Не думаю. Она влюбилась в американца.
— Вот оно в чем дело… Бедняжка. Он погиб, заслонив ее своим телом, и она от горя — я слышала, русские женщины очень серьезны и постоянны в своих чувствах, — пристрастилась к травке.
Бернард резко затормозил и, повернувшись к Луизе всем корпусом, спросил:
— Что тебе от меня нужно?
— О, я думаю, мы сумеем договориться к обоюдному удовольствию. Право, мне даже как-то неловко связывать одно с другим. — Она умело изобразила смущение. — Этот твой агент по недвижимости, Шерман или как там его, оказался уж больно проворным малым. Участок земли в Форт-Уорте — выгодное вложение капитала, не так ли? Но мне, помимо всего прочего, очень подходит тамошний климат и пейзаж. Если ты сумеешь уговорить отца…
— Он родился в Форт-Уорте. На этой земле стоял когда-то барак, в котором жили его родители. Он ни в какую не согласится…
— Очень жаль, — сказала Луиза и тронула Бернарда за локоть. — Поехали, Берни, мы можем опоздать на самолет.
Он медленно тронулся с места.
— Что ты собираешься сделать с фотографиями? — спросил он, не глядя в ее сторону.
— Пока не знаю. Посоветуюсь с мужем.
— Я куплю их у тебя.
Луиза откинулась назад и расхохоталась.
— Деньги могут помешать дружбе. Особенно такой старой, как наша с тобой, Берни.
— Зачем тебе понадобился именно этот участок? — недоумевал Бернард.
— Техас напоминает мне Андалузию. Я же говорила тебе, что мы, женщины, бываем очень романтичны.
— Я постараюсь уговорить отца отказаться от этой земли, но ты должна быть со мной откровенна: зачем тебе этот участок?
— Каприз красивой женщины, не более того, — сказала Луиза. — Берни, эту Марию могло подослать КГБ. По крайней мере, газеты, узнав о том, что она русская, непременно будут спекулировать на этой теме.
— Черт! Ладно, считай, мы договорились. Давай фотографии и кассету.