Чуть-чуть полегчало. Она задремала, вытянувшись в большой мраморной ванне, как вдруг очнулась, почувствовав, что ей в лицо кто-то жарко дышит. Сью открыла глаза и увидела большую собачью морду. Собака визгливо залаяла, и только тогда Сью сообразила, что вода хлещет через край ванны, растекаясь по линолеуму в коридоре.
Она быстро закрыла кран. Собака лизнула ее в щеку.
— Меня зовут Сью. Я — женского рода, — сказала девушка. — А ты мужчина или женщина?
Собака лизнула ее в нос.
Сью вылезла из ванны — ей вдруг стало намного легче и даже захотелось есть — и, не одеваясь, прошлепала на кухню.
Собака шла за ней по пятам.
Отыскав ветчину и паштет для себя, Сью заметила на полке холодильника пачку с собачьим кормом и высыпала ее содержимое в миску возле плиты. Собака вильнула хвостом и жадно набросилась на еду.
— Какой гад — не кормит тебя, да? — Сью похлопала собаку по лохматому хребту. Она заметила ошейник с металлической пластинкой, на которой было выгравировано: «Дора». Еще она обратила внимание, что шерсть на животе у Доры очень редкая и сквозь нее видны бурые набрякшие соски.
— У тебя щенята? — спросила она собаку. — Покажи-ка мне их, а?
Дора обернулась и беззвучно обнажила белые клыки.
— Не хочешь? Ну и зря. Я так люблю маленьких щенят и котят. А детей не люблю. — Она вздохнула, вспомнив про ублюдка, намертво засевшего в ее животе. — Да, я очень люблю щенят и котят, — грустно повторила она.
Дора перестала есть, подошла к Сью, положила голову ей на колени и жалобно скульнула. Сью погладила ее узкий рыжий лоб, потрепала за уши.
Собака вдруг кинулась в коридор, обернулась на ходу и громко залаяла. Сью поняла, что Дора ее куда-то зовет.
Они спустились по лестнице в подвальное помещение. Здесь горели лампы дневного света и пахло, как в зверинце. Сью поежилась от холода — она так и не догадалась набросить на плечи хотя бы полотенце. Поблизости раздался жалобный писк. Дора метнулась вправо. Следовавшая за ней по пятам Сью очутилась в комнате без окон, наполненной ярким солнечным светом.
Девушка огляделась по сторонам.
На голубом потолке белели неживые облака и светило искусственное солнце. Под ногами росла настоящая трава и низкие кустики. В них копошились мохнатые существа. Сью наклонилась и взяла одного из зверят на руки. Это был щенок. Он глянул на нее затянутыми белой пленкой глазами, жалобно пискнул.
Она бережно опустила щенка в траву и взяла другого. У него оказалась смышленая круглая мордашка и блестящие темно-серые глазки-бусинки. Сью прижала его к щеке, как вдруг заметила торчащий из-под брюха длинный и гладкий розовый предмет, напоминающий молодую морковку.
— Черт, неужели у тебя такой длинный пенис? — вырвалось у Сью. — Сроду не видела у собак такого пениса. Постой, постой, или же тебе что-то привязали?
Она дико вскрикнула, обнаружив, что эта длинная розовая морковка растет прямо из голого живота щенка, из того самого места, где у них обычно бывает пенис.
Сью грязно выругалась по адресу доктора Дугласа и села на траву, обхватив руками голову. Щенята тыкались мордочками ей в ноги, жалобно попискивая Дора легла, и они жадно присосались к ней. Сью машинально отметила, что яички одного из щенят размером и формой напоминают две большие сливы, из-за чего он все время старается пошире раскорячить ноги.
— Ах ты сволочь, ублюдок, дегенерат, — бормотала потрясенная до глубины души Сью. — Ты и со мной хочешь проделать свой мерзкий опыт. Какая же я дура, что поверила тебе. — Она стала бить себя кулаком по голове, и Дора подняла морду и тоненько завыла. — Черт, как же отсюда выбраться? Ну да, он хочет, чтобы я родила этого ублюдка, а потом будет меня всю жизнь им шантажировать. Проклятое дерьмо, он знает, что у деда куча денег. Что же мне теперь делать?..
Сью вскочила и изо всей силы забарабанила кулаками по низкому потолку. Солнце погасло, откуда-то появилась луна, высыпали звезды. Сью ошалело пялилась вокруг, не понимая, в чем дело.
— Дора, как мне быть? — спрашивала она у тершейся об ее ноги собаки. — Он, наверное, тоже поил тебя какой-то дрянью, которую теперь испытывает на мне. Погоди, доктор Дуглас, ты еще будешь корчиться на электрическом стуле. Сью Тэлбот голыми руками не возьмешь. Интересно, дед уже поднял на ноги полицию, или же этот старый идиот вечно кладет в штаны при одной мысли о скандале? — Сью в бессильной ярости боднула лбом стену. — Небось решили, что я сбежала, а этот вонючий гомик разыграл из себя святую невинность. — Она стиснула зубы и закрыла глаза. «Сью Тэлбот, — мысленно обратилась она к себе, — ну-ка, возьми себя в руки и не хнычь. Ты сама виновата в том, что с тобой получилось. Сама и расхлебывай. И не надо развозить сопли. Не надо, не надо, не надо, — уговаривала она себя. — Ха-ха-ха, доктор Дуглас, можешь считать, что твоя песенка спета. Тоже мне, гинеколог собачий».