– Теперь ты веришь? – звучит голос парня.
– Как давно у тебя это видео?
– Довольно долго. С самого начала, если быть точнее.
– И все это время ты скрывал его… Зачем? Ты мог сразу показать его мне, и мы бы выиграли дело, не доводя его до здания суда.
– Ты же видела, что творится на видео, там не только я, там мои друзья, которые занимались не совсем законными делами. Но вот только если обычные люди могут отделаться несколькими годами или штрафом, то у тех ребят это отпечаталось бы на всю жизнь, разрушив их будущее. Сама ведь понимаешь, какое внимание уделяется тебе, если твой отец владелец какой-нибудь компании, или что еще хуже, имеет высокий чин или занят в политике. Я не мог подставить их… Да и твой отец уверил моего отца, что ты выиграешь это дело без всяких сомнений. Я и сам сказал тебе, что не верил до последнего, что «зеленая» выпускница сможет выиграть такое дело, не имея веских доказательств, но ты сделала это.
– Я могла проиграть… Мы могли проиграть, и ты был сел. Даже тогда, ты бы не стал использовать это видео?
– И подставил бы своих друзей, чтобы спасти свою задницу? Я не такой ублюдок, Микаэла. Пусть ты и считаешь меня папенькиным сынком, который только и умеет, что тратить его деньги на алкоголь и вечеринки, я знаю цену вещам. И дружба – единственное, что я не купил бы ни за какие деньги на свете. Я имею ввиду настоящую дружбу, а люди на видео – они мои настоящие друзья и я лучше сяду за решетку, чем втяну их в неприятности. – Микаэла уставилась на него не понимая, как она могла так грубо ошибаться на счет людей. – Боже, Роджерс, ты выглядишь жутко разочарованной. Не говори, что ты хотела, чтобы я на самом деле оказался тем, кем ты меня считала все это время? – с досадой произнес Андерсон.
– Я не разочарована в тебе… Хотя было бы лучше, если бы ты показал это видео изначально, мы бы могли выбить сделку тебе и твоим друзьям, так чтобы никто не пострадал, и закрыли бы дело, не обнародовав его. Может тогда все обошлось бы, и СМИ не накинулись бы на Сару, обвиняя ее во лжи, и она бы все еще была жива… Погоди-ка … Если она действительно была лгуньей, тогда зачем она покончила с собой… Я имею ввиду, это ведь… Я же… Все же решили, что она не выдержала давления со стороны и необоснованных обвинений. Но если обвинения были заслужены, ведь она действительно пыталась оболгать тебя, обвинив в том, чего ты не совершал. Тогда зачем она так поступила с собой?
– Не знаю и знать не хочу. Меня задрала уже эта тема с Миллерами. А теперь, когда дело возобновили, они собираются выиграть, использовав твои слова против меня. Но ты же была моим адвокатом, ты ведь не можешь выступить против меня.
– Вообще-то уже могу… – виновато пробормотала Микаэла. – Ты же подписал разрешение.
– Разве? Я же только подписал документ о разрыве контракта, который по-твоему же совету прочитал внимательно, даже то, что было напечатано мелким шрифтом. – и тут Андерсона осенило. – Копия контракта, которую я подписал после, на самом деле не была никакой копией, верно?
– Прости-и-и-и… Я просто хотела, наконец, сделать все правильно и покончить с этим.
– Ладно уж… Ну ты же не станешь свидетельствовать теперь, когда знаешь правду? И имей ввиду видео, которое я тебе показал, официально не существует. Его делать достоянием общественности я ни за что не стану. – шуточно пригрозив пальцем, произнес Андерсон.
– Может можно иначе доказать твою невиновность? Потому что в ином случае, Эш, Стейн и Калебс попытаются привязать тебе даже смерть Сары, и тут твое наказание продлится намного дольше, чем ожидалось бы.
Вместо серьезного настроя, Андерсон лишь продолжил пялиться на Микаэлу и улыбаться.
– Чего ты улыбаешься, как душевнобольной?
– Ты назвала меня Эш. Меня так только мама называла…
– Серьезно, Андерсон? Я, вообще-то, тут думаю о твоем будущем, которое у тебя могут отнять через несколько дней.
– Не отнимут, если ты будешь моим адвокатом.
– Исключено. У меня почти отобрали лицензию, и я уволилась. Я больше не практикую закон.
– По сути, дочь, ты все еще являешься адвокатом в «Роджерс-Вордсворт-Стейн». – прозвучал голос Стивена. – О, я же не помешал? Просто, когда из гостиной перестали доноситься крики, я решил, что, либо вы перегрызли друг другу глотки, либо разрешили все недопонимания.
– Все отлично, Стивен, мы с Микаэлой, кажется, встали на путь дружбы.
– Как это понимать? – недоумевая спросила Микаэла.
– Ну, путь дружбы, я думал мы…
– Да помолчи ты, Эш, я у отца спрашиваю. В каком смысле, я все еще являюсь адвокатом фирмы?
– Ну официально твою лицензию никто не отбирал, и не отберет, пока не закончится суд, а безработной ты не считаешься, потому что твое заявление об уходе я не подписывал. Поэтому, ты все еще можешь взяться за это дело и довести его до конца. Решение за тобой, милая.
Глава 11
Ответа никто так и не дождался, обещав подумать над этим и еще раз встретиться с Эшли, Микаэла поспешила покинуть дом и направилась в цветочный магазин. За время поездки она несколько раз проигнорировала звонки от Калебса, не зная, как вести себя с ним. И дело уже было даже не в их непонятных отношениях, а в том, что она должна была рассказать ему правду о Саре, но не знала, как это сделать. Подъехав по адресу и отпустив таксиста, девушка ворвалась в магазин, где за стойкой стояла Оливия.
– А вот и наша лучшая подруга, Оливия Одри Бронте… Хотя я уже не уверена, что подруги поступают так, как поступила ты, а мы же все еще подруги, да, Ливи? Если да, то я не понимаю, как ты могла отправить меня одну в таком состоянии, да еще и с Калебсом… Боже девочка, ты хоть понимаешь, что произошло? Я собиралась развеяться и попытаться выбросить из головы этого мужчину, а закончилось все тем, что я проснулась в его постели… Что ты киваешь мне так? И куда ты вообще смотришь… О-о-о-о мой бог… – пробормотала девушка, обернувшись.
– Бог – конечно немного преувеличено, но тебе виднее… – довольно произнес, устроившийся на диване Калебс. – Так значит, мисс Роджерс, ты думала обо мне… Все еще хочешь выбросить меня из головы? Иначе я не понимаю причину, по которой ты не отвечала на мои звонки.
– Я была занята… В смысле, я не услышала…
– Так ты была занята или не услышала?
– Слушай, Калебс, мне сейчас правда не до обсуждения твоих звонков, мне нужно работать, да и голова все еще болит, поэтому, если вы ребята не против, я лучше пойду в лабораторию.
Осознавая, как грубо могли прозвучать ее слова, Микаэла, опустив голову, быстро прошагала в сторону лаборатории и исчезла за дверями.
– Ого… Неужели ты был так плох? – вылетело из уст Оливии, и она тут же прижала рот рукой. – Извини… Похоже у нее ПМС, дай ей остыть, потом поговорите…
– Куй железо, пока оно горячо. Я не собираюсь сразу давать задний ход, просто потому что у нее нет настроения. Я пойду поговорю с ней прямо сейчас. – проговорил Калебс мрачным тоном.
– Только вот, она – не железо, и ты – не кузнец… – произнесла Оливия, но Калебс уже скрылся за дверями.
Изначально, когда Микаэла начала осознавать, что ей начал нравится Ноа Калебс, препятствием стала правда о его намерениях отомстить и его любовь к Саре. Но сейчас, когда все случилось, и он вел себя, словно у него тоже есть чувства к ней, и это не чувство мести, она зажила с надеждой, что, когда история закончится, все станет на свои места, виновные будут наказаны, справедливость восторжествована. Но Андерсон не был виновен. Скажи она все Калебсу сейчас, он разочаруется в ней, выйдет из себя, даже не выслушав до конца. Скажет, что она наивная дура, раз повелась на слова насильника, а оправдаться тем, что у них в руках есть доказательство Микаэла не сможет, потому что Эшли строго настрого запретил упоминать о существовании видео. Чтобы доказать невиновность Андерсона, необходимо показать всем, что преступления никогда не было, а для этого предоставить факты, подтверждавшие, так называемое сталкерство, которым, по словам Эшли, занималась Сара.
– Микаэла? – девушка не заметила, погрузившись в свои мысли, как в лабораторию вошел Калебс.