Как только Роберту пришло сообщение от Микаэлы, он хотел заехать домой, сменить костюм на более повседневную одежду, и не теряя времени, поехать по указанному адресу. Но как только мужчина поднялся на свой этаж, он обнаружил сидящего под его дверями Ноа. Калебс сидел на холодном полу, зарывшись разбитыми руками в свои угольно черные волосы, с которых стекали капли воды, и учитывая, что дождя на улице не было, Стейн предположил, что друг попытался освежиться холодной водой в уборной на первом этаже здания.
– Тяжелый день? – произнес он, вставляя ключ в дверную скважину.
Услышав голос своего друга, Калебс отполз от двери, не желая поднимать свою голову. Как только Роберт отворил дверь квартиры, он помог другу подняться и потащил его в гостиную.
– И кто этот бедолага, об которого ты разбил свои кулаки?
– Стена… – промямлил Калебс.
– И что она тебе сделала? Неужели встала у тебя на пути? – Стейн поднес руку ко рту, изображая удивление.
Ноа не смог противостоять детским подколкам своего друга, и его губы дернулись в мимолетной улыбке. Но даже секундная ухмылка не смогла остаться незамеченной. Стейн решил не терять времени зря, завтра с раннего утра он свяжется с Кэтрин Пирс и вместе они сделают все необходимое, чтобы эта затянувшаяся история наконец оборвалась. А сейчас он займется тем, что у него получается лучше всего – приведет друга в порядок.
Ради безопасности во время ночной поездки, Коллинз решил, что машину поведет он. Оливия устроилась на переднем сиденье поближе к Ричарду, а Микаэла села сзади. Первые пару часов они наслаждались горячим кофе, купленным на первой попавшейся заправке, разговаривая на разные темы с звучащей на фоне тихой музыкой. Будь им вновь по восемнадцать лет и считайся это простой дружеской поездкой в другой город, Микаэла бы расслабилась и сполна насладилась бы моментом, но цель поездки была иной, и они больше не были подростками, поэтому девушка снова ушла в свои мысли, а спустя некоторое время и вовсе провалилась в глубокий сон. Оливия как могла развлекала Коллинза смешными историям с детства, но ближе к рассвету сон начал брать свое и усталость одержала вверх над мужчиной. Уже отдохнувшая Микаэла решила сесть за руль, отправив детектива отсыпаться назад, пока Оливия дремала рядом на пассажирском месте. Спустя десять часов пути, они добрались до штата Небраска и решили остановиться подзаправиться. Пока Коллинз занимался машиной, девушки решили зайти в придорожное кафе рядом и заказать бранч. Спустя десять минут к ним присоединился детектив, а спустя еще пять минут после, ребятам принесли их заказ. Благодаря разыгравшемуся аппетиту, они быстро управились с едой, и заказали еще немного на вынос.
– Так значит, вы с Калебсом… – решил начать Коллинз, попивая кофе.
– Не упоминай этого придурка. – перебила его Оливия.
– А в тот вечер у клуба, мне показалось, ты была рада его видеть…
– Как я и сказала, он оказался придурком.
Услышав слова своей подруги, Микаэла закатила глаза, ухмыляясь ее поведению.
– А ты что думаешь о нем, Микаэла? – обратился к ней Коллинз.
Девушка мельком взглянула на свою подругу, после чего сделала глоток горячего кофе и спокойно произнесла:
– Мужчина, 27 лет, ростом приблизительно 1,88-1,89 сантиметров, крепкого телосложения, густые черные волосы, серые глаза, высокие скулы, на лице имеется легкая небритость и ямочки. Что-нибудь еще, детектив?
– Нет, отличное описание для фоторобота. Вот только мы все знаем, как он выглядит, а я спрашиваю о другом. Я чувствую себя немного неловко от того, что сейчас вы обе настроены против него, в то время, как я считал, что между тобой и Калебсом есть что-то. Он мне показался вполне хорошим человеком…
– Да, вполне хороший, страдающий по бывшей и слепо верящий в ложь, ни во что не ставящий меня, человек. – вырвалось у Микаэлы с особой злостью и отвращением в голосе.
– Вот оно что… Эта тема с бывшими – ваша любимая, да? Любите, вы, женщины, копаться в прошлом и поднимать тему старых отношений.
– Не такие они уж и старые, если мужчина до сих пор употребляет слово «любимая» по отношению к не просто бывшей, а уже умершей бывшей девушке.
– Это же просто слово, Микаэла. Разве не вы сами требуете от мужчин поступков, не веря словам, и считая их пустым звуком. Почему сейчас слова перевесили поступки?
– Детекти-и-ив… – недовольно протянула Оливия, встревая в разговор. – Это что сейчас, мужская солидарность пошла в ход?
– Это сторонняя наблюдательность. – улыбнулся Коллинз. – Может я и не знаком с ним лично, но считаю, что если мужчина поздно вечером летит на помощь к пьяной девушке в клуб, чтобы с ней ничего не случилось и берет ответственность на себя, заботясь о ней, пока та не придет в себя – то это несомненно поступок с большой буквы П, и явно значит намного больше, чем его обращения по отношению к бывшей, которой тем более уже нет в живых.
– Но он все еще ни во что не ставит меня и мои слова. Тогда, он предпочел моим словам бредни этой больной, поверив, что это я пыталась навредить ей.
– Ты рассказала ему, что именно произошло?
– Он не дал мне этого сделать, черт… Он не стал слушать меня… – тяжело дыша от злости и обиды, произнесла Микаэла.
– Попробуй поставить себя на его место, Микаэла. И ты, Оливия, тоже. Представь, ты вбегаешь в комнату и видишь перед собой молодую, полную сил, девушку, и женщину преклонного возраста, которую ты знаешь довольно давно, и видишь в ней близкого человека, и к тому же, считаешь ее психически нездоровой и неспособной навредить кому-либо. И эта женщина бросается к тебе вся в слезах, утверждая, что та самая девушка пыталась навредить ей. Что первым делом придет вам обеим в голову в подобной ситуации? – обратился он к девушкам.
– Расспросить что именно произошло и выслушать версию девушки. – не задумываясь ответила Оливия.
– Согласна, я бы тоже постаралась выслушать версии обеих, а не делать поспешные выводы. – произнесла Микаэла с легким сомнением в голосе.
– Неверно! Это вы сейчас так говорите. Но нормальный человек, оказавшийся на месте Калебса даже не стал бы думать над ситуацией, потому что оказался бы под властью своих чувств. Так или иначе, если ты – живой человек, а не бесчувственный робот, в критических ситуациях здравый ум уходит на второй план, а у руля оказываются эмоции, исключениями могут являться только какие-нибудь натренированные спец агенты.
– Детектив, ты уверен, что ты работаешь в полиции, а не преподавателем психологии в университете? – подразнивая, спросила Коллинза Оливия.
– Психология общения полезна везде, независимо от профессии, если во время деятельности ты имеешь дело с людьми. – улыбнулся мужчина.
Слова Коллинза засели у Микаэлы в голове, и она неоднократно думала о том, чтобы написать или перезвонить Калебсу, услышать его голос, но гордость не позволяла ей этого сделать, в конце концов, она сама сказала ему оставить ее в покое, пока он не разберется со своим прошлым.
Всю прошлую ночь Калебс провел на диване у Стейна, после того, как его друг обработал и перевязал его руки. А утром его разбудил аромат свежезаваренного кофе и горячей выпечки, и почему-то Ноа вспомнил утро после проведенной с Микаэлой ночи, когда он готовил завтрак для девушки. Теплые ощущения зародились у него внутри, когда перед глазами нарисовалась та картина, где Микаэла стояла в одной его рубашке, и как смешно она выглядела с взлохмаченными волосами. Сейчас больше всего на свете, Калебсу хотелось, чтобы она оказалась рядом, и он мог бы объясниться перед ней, извиниться и исправить все. Желание одержало победу, и мужчина, схватив свой телефон, набрал номер девушки. Спустя долгие гудки, ему ответили, но на другом конце линии прозвучал мужской голос: