— Ну а Золий…
— ДТП редко проходит незамеченным.
— Справедливо. А может, там по этим дорогам вообще никто не ездит — вот и не сигналят.
— Станислав, ты фантазируй, но не очень. Где это в Подмосковье дела такие творятся — дорога есть, а по ней не ездит никто?
— Вот, может, тут и в самом деле имеет место эдакая аномалия…
— …Ориентированная исключительно на мистически настроенных дам, которые бегут с деньгами и дорогими машинами непонятно куда, не уведомив родственников.
— Маньяк?
— Хорошая версия, но вряд ли все объясняет. Маньяки — это очень удобно, на них что угодно списать можно. Голова, как говорится, предмет темный и исследованию не подлежит, — заметил Лев Иванович. — Но это оставим на крайний случай. Давай пока опираться на факты. Переопросить разве близких? Родные, связи-контакты?
— Хорошо.
— Кроме Паскевич, ее я себе забираю, по личным причинам.
— Само собой, — ухмыльнулся Крячко. — Ты, таки-да, имеешь вкус.
— У меня личные мотивы и свое видение конкретно этого случая, — невозмутимо парировал Гуров. — И нечего намекать на всякое.
— И что, какое видение? — поддел Станислав.
— Хотя бы то, что я в курсе, куда Паскевич направлялась. Есть у меня версийка, причем вполне внятная.
— И куда же?
— Именно в Волчью Яму. — Гуров не без удовольствия наблюдал, как вытянулось лицо у коллеги. — Что, эффектно?
— Не то слово.
— Неохота снижать впечатления, но не могу не признаться старому другу — у меня был козырь в рукаве.
— Это какого же плана?
— Как раз в конце ноября супруга сообщила, что Паскевич предложила ей войти в полдоли, отельный бизнес на слезах брошенных дам и на их неврозах, санаторий для ретритных…
— И ты позволил? — осторожно уточнил Крячко. — Я просто так, для себя, уяснить.
— Я сделал все, чтобы помешать, — заверил Лев Иванович. — Не надо недооценивать мои умственные способности.
— Ах, да… ну извини. И что же?
— Так вот, они должны были встретиться, Паскевич — передать документы, Мария — получить их, чтобы потом посоветоваться с адвокатом. Однако встреча сорвалась, поскольку Лера просто пропала с радаров и так и не вышла на связь. Пока все ясно?
— Кристально, — заверил Станислав. — Надеюсь, ты рук своих умелых к пропаже Леры не приложил.
Гуров заверил, что нет. И продолжил:
— Сама же Лера, по словам Марии, должна была в этот же день отправиться в те края, то ли на переговоры, то ли уже внести аванс.
— Кому?
— Честно говоря, без понятия, — признался сыщик. — Скорее всего, если там все лежит в развалинах, то рискну предположить, что усадьба в частной собственности как не имеющая исторической ценности. Ну а турбаза что? Груда хлама на дрова.
— В какой день предполагался вояж?
— Это не помню. Но можно и уточнить.
— Так. А как ты считаешь, при ней-то были наличные?
— Рискну предположить такое.
— Неразумно. Женщина, одна, с крупной суммой.
— Однако если вспомнить, какой это медвежий угол — без интернета и прочего…
— Логично. Паскевич ваша, насколько можно судить, женщина решительная и предусмотрительная. Вот так договоришься с кем-то с пылу с жару, а потом эдак ах, мобильный банк не пашет. В это время клиент и передумать может.
— Прибавь к тому, что Лера — не Томина, передвигалась на хорошей дорогой машине, — напомнил Гуров. — И есть как минимум еще один момент с Лерой, который не может не настораживать. Перед ее отъездом имела место приватная, но крупная ссора с мужем.
— Тот самый, который похож на сына? — уточнил Крячко. — А ведь в кино показывали, что муж безутешный. А он, стало быть, подлец коварный.
— Читалось искреннее горе, — согласился Гуров, — но вот адвокат Личман, который в курсе всего происходящего…
Станислав двусмысленно пошутил:
— Друг семейства?
— Адвокат, который в последнее время перешел исключительно на разводы и разделы имущества, — невозмутимо поправил Гуров. — А что? Почище, чем уголовщина, к тому же и гонорары больше. Так вот, Личман совершенно уверенно утверждает, что ссора зашла далеко, до развода.
— И, я так понимаю, делить было что?
— Разумеется.
Станислав поскреб подбородок.
— Ну, ладно, это все не более чем соображения и мифы среди рифов. Делать что будем? Понаведаемся еще раз к Томиным и соседке Золий?
— И к мужу Паскевич.
— Вот это уволь, сам-сам, — попросил Крячко. — Я даже себе обоих нормальных свидетелей забираю, а громкие имена и прочее — это к тебе. Не ровен час психану — не сдюжу, потом уже и меня придется отмазывать с кички.