Полет обратно – это ну совершенно другое дело. Нет, я все равно ни с кем не знакомлюсь. И никогда ничего не рассказываю про себя. Но я слушаю истории. Те истории, которые можно услышать в поездах. Когда люди встретились и разбежались, и никогда больше не увидят друг друга. Можно даже сокровенное выболтать. Или, наоборот, совет получить.
Женщина говорила очень внятно и немного громче обычного, что сразу выдавало в ней бывшую учительницу. Строго одетая, в очках, она не вызывала расположение к себе. Почему? Сложно сказать. Она вдруг заговорила. Ни с того ни с сего. Причем начала свой рассказ где-то с середины. Видимо, всю дорогу разговаривала сама с собой, а тут не выдержала, и дождем из нее хлынул на меня не просто рассказ, а целый поток мыслей, непонимания и боли.
– Вы понимаете, она столько лет меня приглашала в гости. Столько упрашивала: «Ну приезжай, ну я прошу. У меня тут тоска. Погибаю, загибаюсь». И что?! Я приехала, и она начала изображать из себя иностранку! Вы не представляете, я была как оплеванная. До сих пор не могу в себя прийти.
– А сколько лет-то этой вашей подруге?
– Нет, нет, ни в коем случае, о дружбе теперь не может быть и речи! Сколько ей лет?.. А она меня старше. Если мне шестьдесят пять, то ей, я думаю, шестьдесят семь. Ну, конечно, мы давно не виделись. Она уехала, мне было тридцать пять. Люди меняются, вы знаете, особенно когда уже немолоды. Но измениться так?! И потом, зачем же меня унижать?! Вы понимаете, сразу при встрече в аэропорту: «Где ты взяла это пальто?! В чем ты будешь ходить? Не могу же я в этом показать тебя своим друзьям!» У меня вполне приличное пальто, заявляю вам это официально. Да, я простая учительница, но всегда одевалась достойно и со вкусом. И потом, есть же какие-то этические нормы. Даже если ее это пальто действительно разочаровало! При чем здесь наша дружба? Наша встреча? И этот ее тон! «Ты неправильно ешь. Ты громко разговариваешь». Это, безусловно, так. Я действительно громко разговариваю. Но это же привычка, издержки профессии!
Галка тоже бывшая учительница. Сколько лет мы отработали в одной школе, я преподавала русский язык и литературу, а она – математику. И так мы были дружны, я вам передать не могу. Потом немец ей предложение сделал. Так до смешного! Из-за меня даже думала – уезжать или не уезжать, замуж выходить или не выходить. Галка всегда была очень красивой, я-то нет. Поэтому она уверена была, что если не за Людвига, так за кого другого выйдет, а подругу такую не найдет. Очень переживали обе из-за расставания, но, понятное дело, она уехала.
Мы с ней переписывались и все эти годы мечтали встретиться. Я даже деньги специально откладывала. Очень, вы знаете, очень я ждала этой встречи, переживала, представляла, как это все будет. А она с порога: «Пальто на тебе не то!» Я не понимаю, это время нас так меняет или все-таки заграница? Не строю иллюзий, я тоже изменилась. Тем более что семьей так и не обзавелась. Так и работаю в школе. Правда, уже не словесником. Знаете, начала подводить память. Как только это почувствовала, сразу решила, что не буду смешной, уволюсь. Теперь веду группу продленного дня. Но меня уважают коллеги и дети любят, их же не обманешь. А здесь – ну полное непонимание. И это с человеком, которого я считала самым близким. Все свои мысленные разговоры вела с ней. Как мне теперь жить? Образовалась пустота. Но, может, это и к лучшему… Нельзя жить иллюзиями.
– Ну а этот муж ее, Людвиг? Ему тоже ваше пальто не понравилось?
– Людвиг давно умер. Она вдова. Ой, это вообще отдельный разговор. Главным номером культурной программы было представление меня ее жениху. Правда, как оказалось, он про это не знал. Ну про то, что женихом является. Это были Галкины собственные домыслы. И вот перед ним-то она особо меня унизить пыталась: «Что ты так громко сахар в чашке мешаешь? Почему новую политику не поддерживаешь?» А у меня есть свои взгляды на политику. И я их менять не собираюсь. Про сахар, что ж, наверное, действительно громко. Я и внимания на это никогда не обращала. Только, знаете, Леве, это жениха так зовут, было как будто неловко. И он давай меня защищать: «Ну что ты, Галочка, твоя подруга такая милая». Расспрашивал меня, что там у нас да как. Все ему обо мне было интересно. Он тоже вдовец, из наших, бывших. Не мальчик, конечно, как и мы, но бодрый. И к нам, главное, после исторического знакомства зачастил. То есть его, в отличие от Галки, не испугало громкое размешивание сахара в чашке. Мне и невдомек. А Галка: «Это ты зачем приехала? Мою жизнь разрушать?» «Да что ты, что ты, – говорю. – Мне ничего не надо! Ты же знаешь, как я живу! И я своей жизнью довольна». А она после этого прямо озверела. Вы знаете, я прямо лишний раз и поесть-то боялась. Чувствовала, ей куска жалко.