— Слишком поздно, — пробормотал Корнецвет. Ивушка уже была мертва, но даже её дух, казалось, не понимал этого.
В этом хаосе он не был уверен, что кто-нибудь слышит его слова, кроме Древесника, который с тревогой поднял глаза.
Лужесвет присоединился к другим целителям, и все трое столпились вокруг тела Ивушки, отчаянно пытаясь её оживить.
— Нажмите ей на грудь, чтобы возобновить дыхание!
— Что случилось? Что-то навредило ей в Сумрачном лесу?
— Похоже, что так, — сквозь стиснутые зубы ответила Мотылинка, явно сосредоточенная на оживлении Ивушки.
— А как насчёт ягод можжевельника?
Корнецвет оторвал своё внимание от целителей и увидел, как дух Ивушки тщетно пытается воссоединиться с телом. Снова и снова она бросалась на собственное тело, но каждый раз пролетала насквозь, как струйка дыма.
— Это не сработает… — пробормотал Корнецвет, но его никто не услышал, и уж тем более Ивушка. Но всё же какая-то надежда в нём оставалась.
«Если ей каким-то образом удастся прыгнуть обратно в своё тело, сможет ли так же сделать и Ежевичная Звезда?»
Ивушка, готовившаяся к новому прыжку, внезапно замерла, зависнув над своим телом и обезумевшими целителями. Её уши насторожились, словно она прислушивалась к чему-то, хотя Корнецвет ничего не мог уловить.
— Мотылинка! Воробей! — крикнул он, внезапно восстановив голос. — Ивушка здесь. Я вижу её… и она видит…
«Что она видит?»
Он хотел бы знать. Но это не имело значения; целители были слишком заняты, пытаясь спасти жизнь Ивушки, чтобы обращать внимание на то, что пытался им сказать Корнецвет. Он догадался, что они даже не могли услышать его из-за суматохи, которую они создавали.
Среди шума и паники, когда вокруг собиралось всё больше кошек, Корнецвет услышал отчаянное рычание духа Ивушки. — Уходи! — она остановилась, как будто прислушивалась, пока из неё не вырвался новый вой. — Никогда! Отпусти меня!
В тот же момент Корнецвет увидел, как что-то схватило дух Ивушки и потащило от тела, хотя он не мог видеть, кто или что держало её в своих лапах. Он видел, как она пыталась сопротивляться, но это не помогало. Это что-то потащило дух Ивушки к берегу Лунного Озера, а когда достигло его, начало топить прямо в озере. Ивушка бешено сопротивлялась, пока не исчезла под поверхностью воды.
Ледяной ужас сковал Корнецвета, как огромная лапа.
«Это хуже, чем я мог представить!»
— Она ушла! — взвыл он, когда Мотылинка подняла голову и испустила горестный вопль, сказав те же слова, что и Корнецвет: — Она ушла!
«Но Мотылинка имеет в виду лишь то, что она мертва», — подумал Корнецвет. Она не видела, как дух Ивушки исчез в Лунном Озере. Она не видела, чтобы что-то влекло её туда.
Ошеломлённая Мотылинка продолжала набрасываться на грудь Ивушки, словно была полна решимости вернуть её, хотя, должно быть, знала, что было слишком поздно. В конце концов, он оттолкнул её.
— Всё кончено, — мяукнул он, его обычно саркастический тон смягчился горем.
— Она была убита в Сумрачном лесу. Ивушка мертва! — мяукнула Мотылинка.
— Всё ещё хуже, — ответил Корнецвет. — Я видел, как её дух вышел из тела. Она попыталась вернуться в него, но это не сработало — а потом что-то затянуло её в Лунное Озеро!
Воробей резко повернул голову, его слепой синий взгляд остановился на Корнецвете, будто он мог видеть его так же хорошо, как и любую другую кошку.
— Что? Что ты имеешь в виду? — потребовал он.
Корнецвет объяснил, что он видел и слышал.
— Похоже, Ивушка с чем-то боролась, — закончил он. — Как будто её забрали. Но я не смог понять, что это было.
Слепые глаза Воробья округлились, когда он, казалось, всё понял.
— Это хуже, чем мы думали, — пробормотал он. — У Уголька могут быть силы, которых мы никогда раньше не видели — даже во время Великой битвы.
После заявления целителя наступило молчание. Корнецвет понимал, что большинство здесь не понимают опасности, с которой сталкиваются.
«Вернем ли мы когда-нибудь Белку обратно? Или Ежевичную Звезду, или Ивушку?»
— Теперь вы довольны? — Тенесвет двинулся вперёд к центру толпы вокруг тела Ивушки. Обычно мягкий молодой целебный кот выглядел разъяренным, его глаза пылали, а шкура встала дыбом. — Ивушка пожертвовала своей жизнью ради миссии, которую я должен был взять на себя. Я сказал вам, что нельзя недооценивать Уголька. Теперь Речное племя потеряло свою единственную целительницу.
Мотылинка, охваченная горем, обиженно взглянула на кота племени Теней. Казалось, она понимала, что это значит для племени, которое, как знал Корнецвет, она всё ещё любила, несмотря на изгнание.