— Да, а где Крутобок? — спросил какой—то кот из толпы.
— Я не могу сказать вам, где он сейчас, — ответил Прыгун, когда другие повторили вопрос. — Все, что я знаю, это то, что, когда он покинул Клан, он сказал, что возвращается на старые лесные территории.
— Какие? — воскликнул Белохвост, его глаза широко раскрылись, а хвост метнулся вверх. — Но зачем… вот мышеголовый! Мы покинули старый лес, потому что Двуногие уничтожили его. Там ничего не осталось!
— Может быть, что-то есть, — пробормотала его подруга, Яролика. Она потерлась мордой об ухо Белохвоста. — Я бы хотела вернуться и увидеть его снова.
— Я тоже, — согласился Тростник. — Когда мы уходили, я был котёнком, но я очень хорошо помню наш старый лагерь.
— Даже если он всё ещё там, — мяукнули из толпы, — я не могу понять, о чём думал Крутобок? Что он будет делать, пройдя весь этот путь?
— Он хотел посмотреть, сможет ли он войти в контакт со Звёздным племенем через Лунный Камень, — объяснил Прыгун.
Кошки, собравшиеся вокруг него, подняли шепот изумления.
— О, если бы только он смог! — горячо воскликнул Ольхогрив.
— Я думаю, у него получится, — ответил Прыгун, его глаза светились надеждой. — Крутобок — умный кот, и если он посчитал, что стоит совершить такое долгое путешествие, то, несомненно, это сработает.
Каждый волосок на шкуре Ледошёрстки пробивался пробуждающейся надеждой. Если Крутобок сможет добраться до Звёздного племени там, то, возможно, он сможет вернуть их и сюда. Может, всё вернется на круги своя — наконец! Более того, Ледошёрстка не могла не задаться вопросом, смогут ли они, если Звёздное племя вернется, вернуть Ежевичную Звезду обратно с новой жизнью.
«Может быть, наш предводитель снова будет самим собой».
— Но Крутобок вернется после того, как посетит старую территорию? — спросил Тростник.
Прыгун кивнул.
— Я думаю, да.
— А как насчет Мухоуски и Щелкуна? — спросила Пеплогривка, проскользнув через брешь в толпе и остановившись перед Прыгуном. Её голубые глаза были наполнены тревогой. — Как сказала Искра, прошла почти луна. У тебя есть какие—нибудь новости о них?
Ледошёрстка могла понять, почему серая кошка так отчаянно хотела услышать, что случилось с её котятами. Но крайний срок для Белки приближался, и если они вернутся позже — если Белка сдержит свое слово — их отвергнут.
— С ними всё в порядке, — заверил Прыгун Пеплогривку. — Но тебе, наверное, не понравится то, что я тебе скажу.
Пеплогривка в замешательстве моргнула. — Почему?
Перед тем как продолжить, Прыгун сделал паузу.
— Когда мы с Крутобоком ушли, Щелкун и Мухоуска говорили о том, чтобы начать жизнь в качестве домашних кисок. Поэтому, когда я возвращался домой, я обошёл нашу территорию и направился к месту Двуногих, чтобы посмотреть, смогу ли я их найти. Я так и сделал — теперь они оба живут с Двуногим.
Он умолк, когда кошки вокруг него взвыли и зашипели от удивления. Подпалина повесила голову, и сердце Ледошёрстки заболело от сочувствия. Она собирается вынашивать котят своей мертвой пары, а теперь потеряла и своих однопометников. Она попыталась ободряюще взглянуть на королеву, но Подпалина не встречала её взгляда.
— Предатели! — Острошёрста зарычала.
Пеплогривка повернулась к дочери, мех на её шее встал дыбом.
— Как ты смеешь! — прорычала она. — Можете ли вы все мне сказать, что вы не думали о том, чтобы найти способ выбраться из того, где мы оказались?
Ледошёрстка заметила, что Ветвь и Плавник переглянулись. Она вспоминала, что они были наставниками Щелкуна и Мухоуски.
«Надеюсь, они не винят себя в произошедшем».
Ольхогрив успокаивающим жестом положил хвост на плечо Пеплогривки.
— Обвинение родственников в предательстве не поможет племени, — сказал он Острошёрстке. Повернувшись к Прыгуну, он спросил: — Разве ты не уговаривал их вернуться домой?
— Конечно, я уговаривал! — парировал Прыгун. — Я оставался в доме Двуногих в течение нескольких дней, ловя странную мышь. Я изо всех сил старался убедить Щелкуна и Мухоуску вернуться в племя, но они этого не сделали. Как ты думаешь, мне следовало взять их за шкирку и вернуть, как котят?
— Никто не обвиняет тебя, — сказала Искра своему сыну. — Мы просто желаем этого.
Что бы она ни сказала дальше, это было потеряно во внезапном грохоте лап, донёсшегося из туннеля. Львиносвет ворвался в лагерь вместе с Шмелем. Шкуры обоих были растрепаны, их глаза сверкали дикой яростью.