Голова Ледошёрстки резко повернулась, когда она посмотрела на него, но Шмель проигнорировал её. Его хвост угрожающе ходил взад и вперед.
— Она предательница Грозового племени! — закончил он.
— Ага, — согласилась Шелкоушка. — Она заботится только о Ежевичной Звезде, а не о нашем племени.
При её словах всё племя разразилось хором воплей и протестов.
— Вот мышеголовые! — рявкнула Огнесветик. — Моя мать была верной воительницей Грозового племени ещё до того, как большинство из нас обзавелось котятами!
— Это не помешало ей предать нас сейчас, — прорычала Тенелистая в ответ.
— Она бы никогда этого не сделала!
— Она сделала. Я говорю, что мы должны её изгнать!
Ледошёрстка молча стояла посреди шума, закрыв глаза, и спрашивала себя, как её любимое Грозовое племя могло прийти к этому. Они говорили об изгнании глашатаи племени!
Наконец, когда шум немного утих, Искре удалось заставить себя услышать.
— Я считаю, что Белка, должно быть, помогла Угольку сбежать, — мяукнула она. — Но она сделала бы это только для того, чтобы сохранить тело Ежевичной Звезды в безопасности, чтобы он мог вернуться к нему. И не только потому, что он её друг. Разве все не хотят, чтобы наш предводитель вернулся?
— Я хочу, — мяукнул Плавник.
— И я, — согласилась Ветвь. — Я не согласна с действиями Белки, но могу понять, что она чувствует. Было бы замечательно, если бы Ежевичная Звезда вернулся.
— Но возможно ли это вообще? — спросила Белолапа, печально опустив хвост. — Ежевичная Звезда так долго находится вне его тела. Воробей, Ольхогрив — что вы думаете?
Ольхогрив просто покачал головой; Ледошёрстка видела, что он всё ещё боролся с противоречивыми эмоциями, его когти впивались в землю лагеря.
— Я не знаю, — мяукнул Воробей, его слепые голубые глаза светились печалью. — Ничего подобного раньше в племенах не происходило. А поскольку у нас нет ни тела Ежевичного Звезды, ни его духа, нет смысла всем спорить об этом. — Он поколебался, затем добавил: — Но я должен быть честным… Я не надеюсь на его возвращение.
Племя стало тише, отчаяние окутывало их густым туманом.
«Если даже Воробей сдался, — подумала Ледошёрстка, — значит, это действительно конец для Ежевичной Звезды».
— Если Белка действительно помогла Угольку, — начала Пеплогривка через мгновение, — то, возможно, она увела его с территории племен. Возможно, это будет к лучшему, если они оба будут далеко.
— К лучшему? — эхом отозвался Львиносвет, как будто он не мог поверить в то, что сказала серая кошка. — Нет, это возмутительно! Единственный способ обезопасить Грозовое племя — это убить Уголька раз и навсегда. Я сожалею о потере Ежевичной Звезды так же, как и о потере любого кота в племени, — продолжил он, повысив голос, чтобы его услышали, перекрывая вопли протеста. — Он был мне как отец! Но если честно, мы знаем, что Ежевичная Звезда — и, вероятно, Звёздное племя тоже — ушли навсегда.
Страх покалывал Ледошёрстку от кончиков ушей до кончиков подушечек. Будущее, которое обозначил Львиносвет, казалось таким тёмным и пустым.
«Как мы справимся без Ежевичной Звезды и Звёздного племени? Как мы можем называть Белку своим предводителем, если она не может получить свои девять жизней?»
Столкнувшись с мрачной перспективой Грозового племени без Ежевичной Звезды, Ледошёрстка изо всех сил пыталась сохранить свою прежнюю уверенность в том, что Белка никогда бы не помогла Угольку. Она искренне верила, что они с Корнецветом отговорили Белку от вмешательства в план племен.
«Но что, если Шмель прав, а Белка просто говорила нам то, что мы хотели услышать? Она могла позволить своей любви к Ежевичной Звезде ослепить себя от зла в Угольке. — Ледошёрстка беспомощно покачала головой. — Но она казалась такой искренней!»
Теперь Ледошёрстка пожалела, что она ушла, когда Корнецвет отправился за Белкой. Если бы рыжая кошка хотела сделать что—то отчаянное, вдвоём они могли бы её остановить.
Но она оставила Корнецвета, чтобы идти дальше одна… Если Уголёк — и даже Белка, если она ему помогала — то… Корнецвет… что они могли с ним сделать? Сердце Ледошёрстки упало; она чувствовала себя беспомощной в своём беспокойстве за кота, о котором она так заботилась.
Пока в племени бушевали споры, рассвет постепенно становился всё сильнее, и теперь солнце заливало поляну тёплым жёлтым светом. Собравшиеся подняли глаза, моргая, словно забыли, где находятся.