Шарату же периодически вызывали для исполнения каких-либо поручений. Были прозаические - доставить письмо в красный квартал, а были с логикой не вяжущиеся - привезти каменный цветок[1]. Причем интересовали Ее Величество не цветы, хотя дело было весной, а полноценные растения, которых надо было привезти не менее пятидесяти штук.
Сам же Дракет, научился от Мисара и Ралиты видеть магические потоки и теперь исследовал ближайшие к его острову полотна. В свете того, что далеко не всегда удавалось быстро вернуться обратно по тому же полотну, частенько он задерживался на несколько недель.
Они пробовали провернуть такой же фокус с Мисаром, но воздушный пузырь лопнул, едва зооморф коснулся магического потока и больше они рисковать не стали.
И зооморф, и Вампир не рисковали пока что показывать свои исследования широкой общественности - закономерно опасались быть высмеянными. Дракет только посмеивался от их опасений, но не мешал им вот уже третий год «шлифовать» свои работы.
В Жареме уже отчаялись найти свою потерю, когда пропали еще трое. Уважаемые представители народа бесследно исчезли вслед за хранителями реликвий. В это же время магия вокруг города начала меняться: в воде зависла тревога, которая не проходила вот уже третий год. Были и те, кто отважился переехать, лишь бы сбежать от нее, но оказалось, что нет такого уголка в Постонском море, куда она не просочилась бы.
Совет уже поднял вопрос о привлечении жителей поверхности к помощи, что с каждым днем приобретало особую актуальность, ведь многие жители уже были на грани падения в пучину отчаяния.
- Мы должны попытаться. О радужных феях легенды ходят, к тому же за годы молчания они могли придумать что-то еще. - Горячо восклицал Манр на совете.
Его восклицания связаны были в основном с тем, что его - куратора направления воспитания подрастающего поколения, не отправят на переговоры.
- Ты хочешь, вот ты и иди. - Равнодушно протянула надменная куратор обороны города.
- И чем я там буду полезен? - Припустив в голос отчаяния, возражал он.
- Манр, твое желание нам понятно, однако, если ты действительно хочешь это осуществить, заниматься этим придется тебе.
Манр уже не впервые заметил, что в Жареме чаще и чаще стали проявляться среди жителей города качества, которые морской народ давно решил отринуть: лень, снобизм, злость, эгоизм и трусость. Последнему он и сам был подвержен как никто, но уже начал склоняться к мысли о том, что если он хочет помощи с поверхности, действовать придется самостоятельно.
Совет снова закончился ничем, и морской муж вернулся в свое жилище. Там он снова смотрел на призывно поблескивающий боком кристалл связи с правителем ближайшего королевства двуногих. Никто не знал, почему, но эти кристаллы связи единственные работали даже под водой.
Наконец, грубо одернув себя, он сжал прозрачный шарик в руке. Если бы его ладони могли потеть, он непременно разбил бы такой ценный артефакт.
- Что случилось? - Послышался девичий голос.
- Мое имя Манр, я представитель совета ученых мужей Жарема и я хочу официально заявить, что морскому народу требуется помощь. - Голос заметно дрожал от волнения, но мужчина все-таки смог заставить себя договорить до конца.
- Морской народ? - Удивленно переспросил шарик.
Три года назад заговорщики решили, что оставаться в Жареме им не безопасно, особенно в свете тех развлечений, которые нравились им в последнее время.
Такого среди морского народа точно никто не потерпеть - даже утехи ради удовольствия между тщательно скрывались, а уж втроем, да с элементами однополости...
К тому же все трое заговорщиков не могли не обратить внимания на то, что они стали злее, стали циничнее и они серьезно опасались, что не смогут удержать лицо и вызывать нежелательный интерес среди соседей и коллег.
Жили они теперь рядом с островом Фуля, которого давно отправили обратно на большую землю. Раз в пару месяцев он прибывал на остров и докладывал об успехах.
С первой их встречи он сильно изменился: одежда стала дороже, спина прямее, а взгляд надменнее.
Оказалось, что трон под молодой королевой шататься начал еще до того, как она получила корону, так что нужно было только направить недовольных в верное русло, с чем ушлый Фуль прекрасно справлялся.
Еще совсем немного времени и королева будет вынуждена бороться с настоящей стачкой, а о том, чтобы она не справилось заговорщики позаботятся.
Ласель и Шарата после очередного получения задач и поручений от Серевины, шли обратно в Академию. Разнообразия ради, пешком.
Серевина сообщила, что с ней связался некий Манр, представившийся ученым мужем морского народа и просил о встрече в старой Бухте Королей.
Во времена, когда Постон был еще не способен ни на что кроме мореходства (читай, пиратства), а аристократии как таковой тут еще не было, королем становился сильнейший, и чаще всего это были капитаны. В этой бухте они лишали своих новоиспеченных королев невинности.
Грот в самом центре бухты считался благословленным Богами, а девушка, ставшая женщиной именно в этом гроте, была обречена на успех в виде рождения небольшой армии мальчишек.
Так вот, Серевина хотела, что бы леди Ласель и леди Шарата исполнили хоть раз свои прямые обязанности в роли главных советников королевы, и присутствовали на этой встрече, заодно обеспечивая безопасность.
За прошедшие годы девушки очень сблизились, но обе не спешили посвящать друг друга в свои сокровенные тайны.
- Знаешь, что я поняла? Что я о тебе практически ничего не знаю, хотя знакома уже с большим количеством твоих лиц. - Вдруг завела разговор Шарата.
Солнечный весенний день не располагал к серьезным разговорам, но Шарата очень давно пыталась как-нибудь к нему подвести. Наконец, она решилась на прямой вопрос, в надежде, что уже Ласель ей достаточно доверяет.
- Ты знаешь обо мне намного больше многих. Тебе этого мало? - Мрачно отозвалась аристократка.
- Я просто знаю, что все эти личности - ты. А не намного больше. - Обижено протянула девушка.
- И что ты хочешь знать? - Ласель сделалась совсем сумрачной.
- Я уже поняла, что Ласель и производные - твое любимое имя. А какое ты получила при рождении? И кем ты родилась? И сколько тебе лет? - Оживилась морская дева.
- Не знаю. - Все еще не весело ответила блондинка.
- Это как? - Шарата даже остановилась.
- Когда я родилась, у меня была какая-то своя внешность. - Вздохнув начала Ласель. - Но когда я через несколько недель начала контактировать с другими детьми, я забирала их лица, стоило мне ребенка коснуться. Соседей я пугала, нас даже сжечь пытались прямо в доме и маме пришлось переехать. Отец решил, что мама меня нагуляла и тоже переехал. В прямо противоположном направлении от нас. На новом месте я тоже меняла лица слишком часто, людей это пугало, так что мама переехала в дом на побережье, максимально не доступный для людей. Рядом оказалась удачная бухта, где часто вставали корабли, пережидающие штормы. Однажды израненный капитан заявился к матери с просьбой о помощи. Она не смогла отказать и выходила мужчину, потом влюбилась и много лет он приезжал к ней иногда. Когда мне было около восьми, по крайней мере, внешность восьмилетнего мальчика была наиболее устойчивой, к нам в дом заявилась женщина, назвавшаяся его женой. Она избила маму так, что та не смогла оправиться и умерла через несколько недель после ее визита. Маму я похоронила, а сама, приняв лицо однажды виденного пятнадцатилетнего попросилась на корабль, который встал в бухту через несколько месяцев. Сперва я наведалась в ту деревню, где нас пытались сжечь и сожгла зачинщика того пожара. Потом туда, где маму чурались, считая ее порождением гнева Жиары и тщательно полила морской водой одно из их полей с рожью. А потом я пошла искать этого самого капитана. Лет пять убила, но нашла его и его жену.