- Вся Академия поздравляет вас с вашей победой! - Ректор закончил свою речь, обращенную к команде и большую часть которой команда единодушно пропустила.
Куратор Ренн сияла как новая монетка. Немногочисленные студиозы правды тоже. Остальные радовались, но больше потому, что победе положено радоваться. Книжных червей с правды не хотели видеть победителями.
- Что у тебя с Амиреуном, раз куб заставил тебя от них убегать? - Девушки вернулись в комнату, которую к утру должны были освободить.
- Не твое дело. - Огрызнулась Ласель.
- Детка, нам все равно вместе работать на корону. - Шарата напряглась, но старалась не показывать этого. - Не лучше ли быть друзьями?
- Мы не подруги. Не друзья. Мы вместе учились и ты раздражаешь меня меньше остальных. Это не дружба, это терпение. - Аристократка плевалась словами, а Шарата продолжала напрягаться.
- Шесть лет бок о бок для тебя ничто? - Шарата старалась, честно старалась, не показывать как ее обижают эти слова.
- Ты знаешь кто я? Потому что если да, то расскажи. Ты не можешь ничего обо мне знать, потому что я о себе ничего не знаю. Я тебе подруга, так? - Шарата неуверенно кивнула. Ласель тут же сменила личину на ту, которую предпочитала Серевина. - А теперь кто? Друг? Так ты меня видела два раза в жизни.
- Ласель...
- Нет. Молчи. Хоть раз в жизни, помолчи. Мы не друзья. Мы никто друг другу. В следующий раз ты меня не узнаешь. - Чем больше Ласель говорил, тем глуше звучал его голос.
Он подхватил свои книги и ушел в свою половину комнаты. Там он вернул себе лицо аристократки и зажимая рот рукой сползла по двери. Хотелось выть, кричать, бежать извиняться и умолять простить все глупости, которые наговорила. Ласель не хотела терять эту дружбу, но если лицо придется похоронить, а потом бежать, то втягивать в это Шарату нельзя.
Шарата и не заметила, когда начала плакать, но сейчас обжигающие дорожки слез казались кислотой, прожигающей до костей.
Шарата еще долго таращилась на дверь. А у Ласель все время перед мысленным взором стояли полные обиды и непонимания глаза.
Сейчас метаморфу и самой казалось, что она переборщила, но за все это время у нее ни разу подруги не было, и как именно следует разрывать эту дружбу, она не знала.
Утром Шарата не нашла никаких следов пребывания соседки. Будто Ласель ей просто привиделась.
[1] Каменный цветок - растение, произрастающее на дальних не тронутых островах в территориальных водах Постона. Оно поглощает в себя магию весь год, а отдать ее может только в период цветения - в начале весны.
[2] Каганава - уникальное растение, которое содержит в себе яд и противоядие к нему. Из цветов готовят сладковатый отвар, который при добавлении волос человека, оказывает эффект отворотного зелья. В то же время поедание его корня способно этот эффект развеять.
[3] Матрица пространственного перехода - рисунок, по которому пространство будет изменено для совершения быстрого перемещения между удаленными точками. Чем дальше нужно попасть и чем меньше тот, кто готовит переход знает о местности, куда собирается, тем больше и сложнее матрицу необходимо строить (и тем выше цена, в случае ошибки). Те маги, которых Боги одарили способностью к пространственной магии, строят матрицы интуитивно и практически никогда не ошибаются. Остальным приходится постигать это искусство с годами.
Глава 11
Все лето Никат вместе с Калисой и Ашаком провели в доме, доставшемся Ашаку в наследство от родителей. Шесть лет назад он сбежал оттуда, чтобы поступить в Бортовую Школу, а в этом году впервые вернулся сюда, чтобы застать пыль и запустение.
Привести дом в порядок оказалось делом затратным и долгим, так что скучать было некогда. Пару раз в гости наведывался Мисар, но остальные были заняты своими проблемами. Никат даже обидеться не смог - Шарата подробно рассказала ему обо всем, что с ней происходило и в конце особо строго наказала: если с ней что-то случится, он возьмет Дракета и они вместе сбегут. Она напала на что-то грандиозное, но пока не знала как к подступиться к этому.
В свой семнадцатый день рождения Никат впервые переступил порог Бортовой Академии Матура. Собственной территории высшее учебное заведение не имело - это было просто здание. Огромное, но цельное. В левом крыле проживали студенты, в правом преподаватели, а по середине - проводились занятия и административная работа.
Они втроем были самыми молодыми студентами этой Академии за последние пятьдесят лет. Ректор полагал, что трое талантливых молодых людей («Ага, людей как же!» - каждый раз усмехался про себя Никат) просто не имеют права выбрать не его Академию. Вот он их и забрал.
Все документы о зачислении они получили вместе с документами об окончании Школы, которые ее Директор вручил им без церемоний и с неугасаемой радостью в глазах. Директор надеялся, что уж теперь-то в его заведение вернется тихое и спокойное болотце.
В Бортовой Академии студенты жили в комнатах по двое, но комнаты были разделены на блоки - на каждый блок четыре жилых комнаты, общие кухня, ванная и уборная.
Комната была крошечной, кровати были одна над другой, а стол для самоподготовки был прикручен к стене и, когда не использовался, прислонялся к ней же, закрепляясь крючком.
Библиотека воображение не поражала, да и в целом обстановка была довольно скудненькой. Складывалось ощущение, что учебное заведение остро страдает от недостатка финансирования.
И в первые пару месяцев это ощущение никуда не делось. Оно сопровождало везде и всюду ровно до того момента, как студентов не вывезли на первое показательное выступление учебных судов, принадлежащих Академии.
Вот тут-то и стало понятно, во что все без исключения преподаватели и протекторы Академии с удовольствием вкладывают и время и силы.
Бортовой Академии Матура принадлежала небольшая разномастная флотилия, занимающая большую часть порта, если все триста бортов согнать туда.
Поскольку, начиная с третьего курса, все студенты отправлялись учиться на воду, чтобы приобрести опыт перед получением работы, в порту редко стояло больше пятидесяти сразу. Но и пятьдесят бортов - это очень впечатляюще.
Фрегаты, шхуны, каравеллы и даже парочка галер, явно теряющихся на фоне гигантов, горделиво топорщили деревянные бока, намекая на собственную важность. Эти красавцы выглядели не в пример лучше активно работающих судов, оно и понятно - если они тут пол сезона дожидаются нового выхода в открытое море, его студенты со всех сторон намоют.
Доля незавидная, но где маги не пропадали?
Всех первокурсников повели на каравелле-редонде с гордым именем «Нинья» в открытое море, и для многих это была первый в жизни выход.
- Она потрясающая! На такой не только море можно пересечь - и в океан не страшной выйти! - Восхищался Ашак, с горящими глазами осматривая все вокруг.
Капитан «Ниньи», приземистый, крепко сбитый усач, только улыбался, снисходительно на мальчишек поглядывая.
Одногруппники недобро косились, но в открытые конфронтации с некоторых пор ввязываться боялись. Никат, Ашак и Калиса были самыми молодыми студентами Бортовой Академии за очень много лет, их зачисление - очень исключительный случай. Но ректор учебного заведения таланты упускать не захотел и мнением студентов поинтересоваться нужным не счел. А если бы все-таки сделал это - знал бы, что двадцатилетние парни на семнадцатилетних смотрят, в лучшем случае, со снисхождением.
В худшем пытаются задирать или еще как показывать свое превосходство. За неполный триместр обучения Ашак подрался шесть раз, три из которых привели его в обшарпанный лазарет, где его часами и с удовольствием отчитывала Калиса. Никат трижды просто подрался и дважды с применением магии. В последних случаях драку стоило бы назвать избиением младенцев: ситуация на первом году Школы заставила Никата усиленно и углубленно изучать боевую магию, а его противники просто пытались показать кто тут сильный... результат привел в лазарет уже не Никата.