• 09:33 — батальон открывает огонь по опорным пунктам «Хизбаллы» вдоль границы. Запрос комбата на артподдержку отклонён, по-видимому артиллерийская батарея, размещённая в районе границы, была без расчётов. В бригаде предполагали, что батарея будет готова только к 18:00 (то есть 9 часов после похищения), реально батарея была готова через 7 часов.
• 09:39 — два боевых вертолёта прибыли в район размещения батальона.
• 09:45 — вертолёты сообщают, что они видят два горящих джипа.
• 10:03 — батальон сообщает в штаб бригады, что 2 солдата из состава патруля отсутствуют.
• 10:20 — премьер-министр Израиля Ольмерт извещён о похищении.
• 11:00 — танк роты «Алеф» 82-го батальона 7-й бригады выдвигается на господствующую высоту с ливанской стороны границы. При достижении позиции танк подрывается на фугасе, весь экипаж (4 человека) погибли. В ходе эвакуации танка от миномётного огня гибнет ещё один военнослужащий. Таким образом в этот день погибло 8 и было похищено 2 бойца АОИ, 4 солдата и 2 гражданских получили ранения.
• В рамках плана «Ганнибал» ВВС атакуют (план «ха-Меймад ха-Ревии» — «Четвёртое измерение») объекты «Хизбаллы» вдоль границы и объекты инфраструктуры, включая дороги и мосты, ведущие на север. Всего за этот день было атаковано более 36 различных целей, в том числе как минимум 3 моста через реку Литани и 2 через реку А-Захарани.
• В АОИ распространён план «Мей Мером» («Небесные воды») — план общего наступления в Южном Ливане. План предусматривал массированное применение артиллерии и авиации по целям «Хизбаллы» с параллельной мобилизацией резерва, а затем — широкомасштабное наступление в Южном Ливане. План был опробован на учениях СВО в июне 2006 г., был выявлен ряд недостатков, после чего план был отправлен на доработку. На октябрь 2006 г. были запланированы новые учения, в случае успеха которых план должен был быть утверждён начальником генерального штаба АОИ.
• 12:50 — пресс-конференция премьер-министра Израиля Ольмерта. В ней он заявляет, что похищение — не просто теракт, а акт агрессии против Израиля со стороны соседнего государства (Ливана).
• 14:30 — совещание у министра обороны по дальнейшим действиям Израиля.
• 16:06 — совещание у начальника генерального штаба. Отдан приказ готовиться к атаке ракет большой дальности «Хизбаллы». Отвергнуты предложения о мобилизации резерва.
• 18:00 — совещание премьер-министра и министра обороны с руководством силовых ведомств.
• 20:00 — 2-х часовое заседание правительства в Тель-Авиве. Принято решение начать операцию против «Хизбаллы». Операция получила название «Сахар холем» («Достойная плата» или «Достойное вознаграждение»), 13 июля её переименовали в «Шинуй кивун» («Смена курса»). Для принятия срочных решений создан узкий кабинет министров в составе 7 человек: премьер-министра Эхуда Ольмерта, первого заместителя премьер-министра Шимона Переса, министра обороны Амира Переца, министра иностранных дел Ципи Ливни, заместителя премьер-министра и министра транспорта и безопасности на дорогах Шауля Мофаза, заместителя премьер-министра и министра промышленности, торговли и занятости Эли Ишая и министра внутренней безопасности Ави Дихтера.
• 22:30 — заседание узкого кабинета и принятие конкретных решений о ближайших целях операции.
• 23:59 — начало операции ВВС «Мишкаль Сгули» («Удельный вес»), по уничтожению арсенала ракет большой и средней дальности «Хизбаллы». 69-я эскадрилья ВВС («Патишим»), вооружённая самолётами F-15I «Раам», нанесла удар по местам дислокации пусковых установок (ПУ) и складам боеприпасов. Уничтожены 40–44 ПУ из 50–59 имевшихся и сотни ракет. Налёт продолжался 34–39 минут. Сразу после этой операции ВВС начали операцию «Мишкаль Ноца» («Вес пера») — уничтожение ПУ и складов ракет малой дальности («катюш») в Южном Ливане. Всего — несколько десятков объектов, малую часть от имевшегося арсенала таких ракет.
Шура Шварцман. Черный
Кофе исходил ароматом корицы и еще каких-то дразняще пряных специй. Правильный кофе, настоящий. Не та моча, что в третьесортных забегаловках зовется «Эспрессо» и заваривается путем простого залития бурого порошка кипятком. А тот, который получается после размалывания на стариной ручной кофемолке аккуратно обжаренных зерен, доводится несколько раз почти до кипения в изящной обязательно медной турке, и лишь потом разливается по тонкостенным чашечкам китайского фарфора, сдобренный темным тростниковым сахаром. Мечта, а не кофе! В отпуске Шварцман пил только такой. И подавали его лишь в одном единственном месте. В маленькой кофейне, притулившейся через три квартала от его дома. Точнее не от его собственного дома, а от высоченной, вытянувшейся к небу свечки, на седьмом этаже которой помещалась его квартира. Назвать это жилье домом язык как-то не поворачивался. Дом это что-то живое, теплое, хранящее на себе отпечаток личности хозяина, а вовсе не отделанные по последнему слову евродизайна квадратные метры, на которых он появляется раз в год, когда выпадает отпуск. Холодные безликие стены, не несущие никакой информации о жильце, лишенные души и индивидуальности, будто казенный номер в гостинице.