Широко распахнув глаза, Зак посмотрел на меня.
— Ни фига себе.
— Что?
Он сверкнул той самой «улыбкой на миллион», которую я отлично знала еще пять лет назад.
— Она же просто моя копия.
Я уставилась на него и закатила глаза.
— Да лаааадно. Кому как не мне это знать. Я вижу это личико каждый день на протяжении шести лет. Знаешь, а это не так уж и легко.
— У нее моя улыбка.
— И «щенячьи» глазки.
Я почувствовала на себе его взгляд, но не осмелилась посмотреть на Зака. Что-то витало между нами в воздухе. Не похоже, чтобы это была вновь вспыхнувшая искра, но и полным безразличием друг к другу подобное не назовешь. История. Нас с Заком связывало многое – хорошее и плохое – но ничего подобного, как с кем-нибудь другим, даже Броди.
— Мне нужно кое-что взять из машины. Я быстро, — я поднялась и направилась к Джипу, понимая, что мне отчаянно не хватает воздуха.
Открыла дверь и пошарила по центральной консоли в поисках необходимой вещицы.
Мобильник!
Схватила его и заметила, как экран мигает новым смс.
Б: Скучаю по тебе, Мое Большее.
Боже. Зачем я вообще стала его читать?
Броди стал называть меня «Мое Большее» с той ночи на пирсе, когда сказал, что я значу для него гораздо больше. Обычно мне это нравилось, но прямо сейчас причиняло острую боль. Внутри, подобно вулкану, бурлило чувство вины. В принципе, я не сделала ничего плохого, но понимала: Броди бы слетел с катушек, узнай, где я сейчас и с кем. Алекса была права. Я не хочу все профукать. И должна рассказать обо всем Броди. Просто не сейчас и определенно не через смс
Засунув телефон в карман, я пошла обратно. Люси и Пайпер стояли перед Заком, показывая ему собранные листья.
Когда я села, он улыбнулся и поднял желтый листик.
— Смотри, что они мне дали.
Люси кинула красный лист мне на колени.
— Посторожи, мамочка. Это для Броди.
— Побежали! Давай еще наберем! — убегая, крикнула Пайпер.
Мы сидели в тишине, наблюдая, как девочки собирают под деревом листья, не желая акцентировать внимание на том, что так легко соскочило у Люси с языка и испортило наш детский праздник.
— Так настоящее имя «отвали» – Броди? — прочистив горло, поинтересовался Зак.
— Ну да, — тихонько произнесла я.
— Как долго вы вместе, ребята?
— Несколько месяцев.
— Он правда профессиональный хоккеист?
— Да.
— За какую команду играет?
— Дикари. Вратарь.
— Броди Мерфи? — воскликнул Зак, принимая сидячее положение.
— Ага, — вздохнула я.
— Охренеть.
Я не стала спрашивать у Зака, рад он, что Броди Мерфи является моим парнем или нет. Честно говоря, мне было абсолютно все равно, что он думает на этот счет. Оказалось, ужасно неловко сидеть на лавочке с отдалившимся от собственных детей отцом, которого ты презирала на протяжении последних пяти лет, и обсуждать своего нового бойфренда, который случайно оказался известным вратарем профессионального хоккейного клуба штата. Складывалось впечатление, словно я живу в Сумеречной зоне [Словосочетание «Сумеречная зона» стало нарицательным благодаря американскому сериалу с одноимённым названием, в котором все герои – обычные люди, оказавшиеся в необычных, за гранью здравого смысла, обстоятельствах]. Кто там говорил, что понедельник – день тяжелый? С сегодняшним все остальные просто не сравнятся. Никогда.
— Ты его любишь?
Я подняла голову и посмотрела Заку прямо в глаза.
— Всем сердцем.
Он улыбнулся и кивнул.
— Хорошо. Я рад за тебя, Кейси. Ты всегда заслуживала счастья. Пока он хорошо относится к девочкам, я спокоен.
Что?
— Что? — я уставилась на него.
Он поднял руки перед собой, словно обороняясь.
— Я не имел в виду, что он их обижает.
— Ты сказал: «Пока он хорошо относится к девочкам, я спокоен».
Вскочив с лавочки, я развернулась к нему лицом.
— С чего ты, черт возьми, взял, что имеешь право указывать мне, как строить мою жизнь? Или растить девочек, если уж на то пошло?
Он встал и коснулся рукой моего плеча.
— Кейси, успокойся.
— Нет! — я резко убрала руку. — Ты где-то шлялся ПЯТЬ лет. Затем, по иронии судьбы, оказывается, что мы работаем в одной больнице. Ты рассказал мне о причинах своего ухода, и я их приняла. Я никогда не забуду, как ты с нами поступил, но могу попытаться простить тебя.
— Кейси.
— Но и думать не смей, что имеешь право указывать мне, как жить и что делать. И тем более, как обращаться с девочками. Они все это время были моими дочерями. Моими и останутся.
— Я не пытался указывать тебе, что делать… — он замолчал, смотря мне за спину.
Я развернулась и увидела, как к нам бежали Пайпер и Люси, держа в руках охапки листьев.
— Смотрите! — заверещали они.
— Вот это да! Какая красота, девочки. Если хотите, можете взять их с собой. Мамочке придется ненадолго уехать на работу, — я изо всех сил пыталась заставить свой голос звучать спокойно.
Они обе надули губки.
— Простите, дорогие. Ну же, пойдемте, — я протянула руку и сделала шаг в направлении парковки.
— Пока, Зак, — помахала ему Пайпер, когда они с Люси пошли за мной.
На его лице мелькнула грустная улыбка, и он помахал им в ответ.
Я пристегнула девочек в кресла и залезла на водительское сидение своего Джипа. Стоило повернуть ключ, как заревел двигатель, и я начала сдавать назад. Наши с Заком взгляды встретились, натянутая улыбка так и не исчезла с его лица. Когда я развернулась, он помахал нам еще раз. Я свернула вправо на небольшую дорожку, минуя парк, и не удержавшись, посмотрела на него еще раз. Он сел обратно на скамейку, крутя в руках желтый листочек, который ему подарили девочки. Мне стало его немного жаль.
***
Когда несколькими часами позднее, я зашла в больницу, Зак стоял у поста медсестер. Я направилась к нему и облокотилась на стойку рядом с ним. Он взглянул на меня, но так ничего и не сказал, пока я уставилась прямо перед собой.
— Когда я приехала домой и увидела записку… даже объяснить не могу, как себя чувствовала. На ум приходит только «раздавленная, опустошенная и уничтоженная», но даже этими словами не описать, что я на самом деле ощущала. Помню, как побежала в ванную и меня стошнило. Что случалось довольно часто на протяжении еще нескольких дней.
Он вздохнул, однако сохранял молчание.
— В полнейшей истерике, я позвонила маме. Даже не помню, что тогда сказала, и что она ответила. Помню лишь слезы. А потом, откуда не возьмись, мама оказалась рядом. Звонила арендодателю и договаривалась о переезде. Она паковала вещи и делала все, чем должна была заниматься я. Но я это делать не могла из-за того, что либо рыдала в три ручья, либо бегала в уборную.
— Кейси…
— Не надо, — прервала его я. — Не извиняйся. Знаю, тебе жаль. Ты уже говорил об этом, — я наконец развернулась, и посмотрела Заку прямо в глаза. — Сейчас мне нужно от тебя только одно: прекрати вести себя так, словно я тебе задолжала за то время, пока ты где-то пропадал. В этом виноват ты, не я. Что сделано, то сделано. Я хочу, чтобы девочки постепенно узнавали тебя, и вы могли подружиться. Но свое мнение о том, как мне жить и что делать, оставь при себе.