Я взял доллар у нее из рук и пригляделся к нему.
— Ого. Ты ее видела?
Пайпер покачала головой, выглядя немного расстроенной.
— Нет.
— А вот я видела, — похвасталась Люси.
— Да ты что? — поинтересовалась Кейси, отвернувшись от холодильника.
Люси закивала как неваляшка.
— У нее желтые волосы и белоснежные, сияющие крылья, а еще зеленое платьице. Она такая красивая.
— Люси, не путай, это фея Динь-Динь! — заспорила с ней Пайпер.
— Нет! Пайпер, это была зубная фея! — крича, Люси судорожно замотала головой.
Кейси встала между ними.
— Так, вы двое, прекратите. Слишком рано завелись, я еще даже кофе выпить не успела.
— Эй, — я подошел к холодильнику и вытащил баночку домашнего яблочного пюре с корицей, которое приготовила София. — Кто-нибудь будет?
— Я! — выкрикнула Пайпер.
— Обойдусь, — угрюмо произнесла Люси.
Кейси взглянула на нее с подозрением.
— С каких это пор ты отказываешься от яблочного пюре Гиги?
— Мам, мне нравятся твердые яблоки, а не размазня, — заворчала Люси.
Мы с Кейси быстро переглянулись, пытаясь не засмеяться, но безуспешно. Тут к нам присоединилась Пайпер, а затем и Люси. Напряжение в воздухе исчезло, превратившись в великолепное утро.
Мы все сидели за кухонным островком, уминая панкейки с яблочным пюре с корицей, пока девочки рассказывали о первой неделе в школе.
— Броди, а к тебе часто приходит Зубная фея? — поинтересовалась Люси.
Непонимающе нахмурившись, я взглянул на нее.
— Ну, только когда я был маленьким. А что?
Она уперла руки в боки.
— Коннор Герел сказал, что раз ты играешь в хоккей, то часто остаешься без зубов.
Кейси прыснула со смеху, пытаясь прикрыть рот рукой.
— Ну, Коннор, как бы, прав. Иногда, если хоккеисту засандалят клюшкой или шайбой в лицо, он может недосчитаться несколько зубов, но я же вратарь. Как черепашка Ниндзя, в куче брони на льду. Поэтому и зубы на месте.
Люси кивнула, удовлетворенная ответом.
— А еще он сказал, что ты наш папочка, — небрежно бросила Люси, смотря на свои панкейки.
Мой взгляд тут же устремился к Кейси, которая подобралась, сидя с глазами по пять копеек.
— Ух… — все, что она смогла выдавить из себя.
Они обе посмотрели на свою маму, невинно дожидаясь ответа на вопрос, который невольно пошатнул весь ее мир.
— Броди…он…ну… — запричитала она, переводя взгляд с малышек на меня, не уверенная, как продолжить.
— Это трудно объяснить, близняшки. Когда вы вырастите, мы сможем рассказать вам намного больше, но запомните самое главное – я люблю вашу маму, и я очень сильно люблю вас. Если захотите сказать, что я ваш папа – я только «за». Надеюсь, однажды, так оно и будет, — потянувшись, я сжал руку Кейси, замечая, как она немного расслабилась в лице.
— Ладно. Теперь мы можем поиграть с теми страшненькими Барби, которые вы принесли из гаража? — спросила Люси.
— Эм, конечно, — все еще неуверенно промолвила Кейси.
Люси и Пайпер спрыгнули со стульев и исчезли в коридоре. Убедившись, что девочки не смогут нас услышать, она повернулась ко мне со слезами на глазах.
— Черт.
— Ты в порядке?
— Да. Нет. Не знаю. Я понимала, что этот вопрос не за горами, но думала, они спросят, где их отец, а не ты ли это. О господи, а я как будто язык проглотила, — Кейси закрыла лицо руками, качая головой.
— Ты отлично справилась, — встав позади, я принялся массировать ей плечи.
— Броди, им ответила не я, а ты. Если бы тебя не было рядом…
— Но я рядом, а даже если и нет – ты бы отлично выкрутилась, — я обнял ее за плечи, крепко сжав, — Кейси, ты потрясающая мама. Будь проще.
Она глубоко вздохнула и расслабилась.
— Спасибо.
— За что?
Развернувшись на стуле, Кейси заглянула мне прямо в глаза.
— Спасибо, что оказался сегодня рядом. Спасибо за то, что всегда можешь подобрать правильные слова. Спасибо, что учишь меня не принимать все близко к сердцу и не бояться. Спасибо, что любишь меня. Спасибо за то, что ты есть.
Я на секунду залюбовался ею, понимая насколько невероятно сильно, на самом деле до умопомрачения, влюблен в эту женщину. Я любил каждую ее частичку.
Завораживающие зеленые глаза.
Созданные для поцелуев губы и то, как она начинает их жевать, когда нервничает.
Россыпь веснушек на очаровательном носике.
И даже шрамик в уголке левого глаза, который остался после падения с велосипеда в детстве.
Что потрясло меня до глубины души, так это осознание – все это лишь внешняя оболочка. Ни больше ни меньше. Дополнительный бонус. А вот что делало ее по-настоящему уникальной для меня – так это душа. Я любил Кейси за то, как она любила меня. За то, как она любила своих дочек. Я любил ее как мать, которой в один прекрасный день она станет для наших детей, которых глубоко в душе желала.