— Оно и видно. — Кейси сладко улыбнулась мне. — Расскажи мне. Насколько это приятно?
— Перед тем, как узнать, что же чувствует игрок, стоящий перед ребенком, я испытал на себе то, что чувствует он сам. Одно из моих любимых воспоминаний – когда мы были с отцом в Мэдисон-сквер-гарден, 18 апреля 99-го. Мы прилетели только ради того, чтобы увидеть последнюю игру Уэйна Гретцки. Отец купил мне его джерси, которую нам, скорей всего, было не так уж и легко себе позволить, и настоял, чтоб мы задержались после и взяли автограф. — Кейси положила голову мне не грудь и вздохнула. — Я тебе наскучил своим трепом?
— Даже не думай. — Она погладила меня по внутренней стороне бедра. — Мне очень нравится, когда ты рассказываешь о своем детстве. Что было дальше?
— Если ты продолжишь махинации своей ручкой, у меня мозг заклинит.
— Прости, — она захихикала, скользнув рукой к моему животу. — Продолжай, пожалуйста.
Я закинул ноги на кофейный столик.
— Мы прождали больше часа. Там была толпища людей. Помню, как все ногти изгрыз до основания – переживал, что Уэйн подумывает отправить всех остальных по домам, но нет. Он подписывал каждую бумажку, фото и джерси, которые ему давали. Когда подошла моя очередь, отец сказал Уэйну, что я тоже хоккейный игрок. Гретцки, наверно, слышал это от каждого папаши, чей сын к нему подходил. Как бы там ни было, он выглядел заинтересованным, словно не слышал этого уже миллион раз. Посмотрел мне в глаза и произнес: «Запомни, парень, ты промахнёшься сто раз из ста бросков, которые так и не сделаешь».
— Да. Впечатляюще.
— Знаю. Тот момент изменил мою жизнь. Хоккей перестал быть просто хобби, и стал смыслом жизни. Целью. Я хотел стать Уэйном Гретцки, когда вырасту. Но потом, вместо нападающего, запал на позицию вратаря. Но то напутствие не забуду, пока я жив.
— Мамочка, а что это такое? — К нам подбежала Люси и передала своей мамочке презерватив.
Кейси выпрямилась и уставилась на квадратик у себя в руке.
— Эм... где ты это взяла?
— У нас в комнате. В ящичке.
Кейси с тревогой посмотрела на меня.
— Ты когда-нибудь ела ребрышки, Люси? — спросил ее я.
Она задумалась и закивала.
— Помнишь, когда у тебя от них становятся грязными ручки, то тебе дают такие мааааленькие салфеточки, чтобы вытереться? Вот это она и есть.
— Ох, понятно. — Люси развернулась и рванула в коридор, чтобы быстрее рассказать сестре, что та была не права. — Пайпер, я же говорила тебе, что это не конфетка.
Откинув голову на подголовник дивана, я произнес:
— Черт. Неужели воспитание детей всегда идет в купе с седыми волосами? Ты им постоянно врешь?
— По большей части. — Кейси взяла меня за руку, перевернула ее ладонью вверх и вложила в нее презерватив, а затем легла рядом. — Только я не расцениваю это как вранье. Скорее оберегаю их. Прямо сейчас девочкам не стоит знать, что такое презерватив, для этого еще будет время. — Она тут же приняла сидячее положение и повернулась ко мне, из-за нахмуренных бровей ее глаза были практически не видны. — Почему он был в гостевой комнате?
— Остался еще с тех времен, как ты была здесь последний раз. Помнишь?
— Да, но он же был единственным. И мы его использовали.
— Когда я схватил тот единственный презерватив, в ящике завалялась еще парочка. — Я склонил голову в сторону. — Кейси, о чем бы ты сейчас не думала – кончай. С того момента, как я завалился в вашу гостиницу в шторм, я был лишь с тобой. Точка.
Ее плечи поникли. Кейси опустила взгляд вниз на колени, заламывая пальцы.
— Прости. Временами на меня накатывает паника, что тебе наскучит постоянная девушка с прицепом детей, и ты захочешь выйти из игры.
— Наскучит? — я засмеялся над иронией сказанного. — Жизнь с тобой и близняшками мне еще ооочень долго не надоест. Вот моя жизнь до вас – полная скукотища. Я играл в хоккей, тренировался и зависал с Вайпером и Энди. Вы с девочками принесли в мою жизнь радость. И не смей надумывать.
— Договорились. — Она бросила взгляд на коридор, а затем наклонилась и поцеловала меня. То, что начиналось, как невинный поцелуй, быстро переросло во что-то большее, когда язычок Кейси проскользнул в мой рот. Я взял ее за затылок и притянул еще ближе, углубляя поцелуй. Пока наши языки сплетались, поддразнивая, рука Кейси снова принялась поглаживать внутреннюю сторону моего бедра. Я взял ее лицо в колыбель своих рук и немного выпрямился. Мой дружок упирался своей шапчонкой в шов на найковских штанах, и тут раздался стук в дверь. Кейси подпрыгнула и вытерла рот, обращая внимание на дверь.
Я застонал.
— Пицца.
— Я рассчитаюсь. — Она широко улыбнулась, опуская взгляд на внушительный бугорок под моими штанами. — Мы же не хотим травмировать бедненького мальчика из доставки.