Били по ним прикладами и гаечными ключом. Прыгали на них и пытались раздавить сапогами. В конце концов, завели броневик и проехались по одному колесами. Крышка с треском отошла от основания под тяжестью машины.
У Клюга обострилось зрение и он разглядел где же притаился замок у ящика, когда тот раскрылся. Из контейнера полилась густая жидкость с комочками, как в плохо сваренной манной каше. Клюг приготовился к страшной и невообразимой вони, во сто крат хуже заплесневелого сыра возрастом в тысячу лет.
Пахнуло, впрочем, лёгкой свежестью, словно кто-то побрызгал мятным дезодорантом.
Пришельцам наша гниль нипочём, так может и их вонь для нас тоже не страшна? Клюг отмёл эту мысль и выбрался из боевого автомобиля. Солдаты не обращали на него внимания, они с интересом постукивали сапогами по брюхам нелюдей. Так иногда пинают в покрышки, чтобы проверить давление воздуха.
- Вот же гадость, - тыкал пистолетом в лужу генерал, присев на корточки.
Клюг подошёл сзади к солдату, готовящемуся открыть следующий ящик. Не один Клюг заметил, на что закрыта крышка.
- Я же велел оставаться в машине, - прищурился Кригс.
Солдат заметил позади себя Клюга. Камера на затылке боевого шлема проецировала картинку в уголок стекла перед глазами. Боец развернулся, звеня патронами в ленте через плечо.
Клюг видел тупой взгляд и недоумение через стекло.
- Не трожь, - сказал Клюг.
Последовал грубый толчок ладонями. Руки бойца были усилены резиновыми мышцами костюма. Клюг всё же устоял на ногах.
В ответ он ударил солдата кулаком в грудь. На глаз прикинул, где находится вычислительный блок движений искусственных мышц. Попал прямо туда. Раздавил ударом микросхемы где-то под грудной броневой пластиной. Из-под костюма брызнули искры. Боец упал на колени, затем плюхнулся лицом в дорожную пыль. Не мог пошевелить ни рукой, ни головой. Лишь жалобно ворчал сквозь помехи из разбитого динамика.
Клюг уже слышал: затворы щёлкают, патроны запрыгивают на пружинах в патронники, смотрят на него острыми концами пуль через промасленные стволы. Пора бежать.
Рефлексы заработали. Надпочечники стали поставлять гормоны для всех, кому надо в организме. Механизмы стучали, скрипели, но дали ход ржавой машине войны.
Контейнер он схватил и побежал в горы.
В след ему пальнули один раз. Пуля поцарапала щёку - Клюг вовремя увернулся.
Генерал приказал больше не стрелять. Он уже видел такое не раз и не хотел об этом рассказывать Клюгу. Если люди в старости страдали маразмом, то у клонов такое протекало совсем худо, намного быстрее и сильнее.
- Пусть побегает, старый, - вздохнул Кригс. - Набегается ещё.
Клюг нашел прибежище в горах, в одной из многочисленных карстовых пещер, под естественной воздушной перемычкой, где негромко свистел ветер. Привалившись спиной к жесткому базальту, он пытался отдышаться. Мучительно не хватало воздуха. В висках колотилась кровь. Клюг подался вперед и ухватился пальцами за спасенный им контейнер, чтобы не рухнуть прямо здесь. Взгляд невольно зацепился за руку, сжимавшую край контейнера - откровенно старческую, с дряблой розоватой кожей и набрякшими венами. "Что я наделал", - пронеслось в голове. Клюг застонал. Совершенный им поступок был мало того, что абсурдным и неблагодарным, плевком в лицо генералу и всему их прошлому - он был самоубийственным. Клюг отпустил контейнер и прижал ладонь к лицу, мучительно, по-стариковски рассмеялся. Вряд ли он переживет сегодняшний день. Пора бы смириться с этой мыслью.
Подтянув контейнер к себе, Клюг разжал сбоку замок и откинул крышку.
В нос ему ударил все тот же мятный аромат. Когда пары, с шипением вырвавшиеся изнутри, чуть рассеялись, перед Клюгом предстало содержимое: тридцать или сорок пузырей, уложенных рядами и погруженных в белую жидкость. Оболочка у них была тонкой, но при том пронизанной сосудами; фактурой она напоминала пленку, в которой рождаются телята. В каждом из пузырей покоился зародыш пришельца - размером не больше ногтя, прозрачный и плоский, с красным пятном вакуоли, вокруг которого смыкались крошечные щупальца.
Желая рассмотреть мальков получше, Клюг после некоторых колебаний запустил руку внутрь, чтобы взять пузырь. Едва его пальцы погрузились в жидкость, как по ней пробежала дрожь, и раздался негромкий щелкающий звук. Жидкость стала мутнеть на глазах. Не мешкая, Клюг схватил один из пузырей и потянул на себя. Тот не поддавался. Клюг дернул сильнее, и оболочка вдруг лопнула под его пальцами, мгновенно налипнув ошметками на ладонь. Зародыш безвольно скользнул между пузырями и пошел ко дну. Мгновенье Клюг еще видел его, вдруг развернувшего во все стороны щупальца, а затем жидкость в контейнере загустела окончательно, став бурого цвета. Клюг торопливо вытащил руку и стряхнул с нее капли, от которых теперь разило сыром. Он встал, ожидая любой пакости, а из жидкости, окутавшейся тяжелым паром, между тем полезли первые зародыши, покрытые слизью. Переваливаясь через край контейнера, они комками шлепались на каменный пол и начинали биться на нем, содрогаясь, как головастики.
Клюг смотрел на зародышей со смесью отвращения и страха. Но отвести взгляд почему-то не мог. Зрелище завораживало. Внутри склизских тварей сейчас протекали некие процессы, и весьма бурно: вакуоль стремительно разрасталась, заполняя все пространство изнутри и стимулируя рост соединительной ткани - та нарастала скачками: вот с резким толчком увеличилась мантия, мгновенно разбухнув почти до взрослых размеров; вдруг растеклись, утратив форму, щупальца, и заново собрались из жгутов нарощенных мускулов, теперь гораздо толще и крепче. Все это время мантия оставалась прозрачной, и Клюг ясно видел, как внутри конвульсивно содрогающейся плоти гроздьями проклевываются органы. Затем мантия потемнела и огрубела. Зародыши один за другим стали вставать на "ноги". Они покачивались, как в полусне, из выделительных органов у них толчками выбрызгивалась жидкость вперемешку с воздухом.