— Алло, капитан! Когда расплачиваться будешь?
Оказывается, именно он, этот парень Лёня, привел «Красавицу» кружным путем из Эйлата, а Ика прилетел самолетом позже и вальяжно ночевал в гостинице. И тот же Лёня, еще в Эйлате, отвинчивал краны по Икиным указаниям, и снимал с палубы зеленое ковровое покрытие, и выносил матрасы и кухонные принадлежности. И только мотор он поменял уже здесь, в Яффо, и Ика увез его с собой. Всю работу, сказал ему Ика, заказал новый владелец, не беспокойся, заплатит, он из ваших, из русских.
И опять Ика был прав, Аркадий заплатил.
Последующие два десятка лет были самые счастливые в жизни Аркадия.
Получив свои деньги, хмурый Лёня оказался добрым и сочувственным парнем. Зная по своему опыту, каково ночевать на лишенной всех удобств яхте, он отвел облапошенного соплеменника на первую ночь туда, где жил сам.
В пустом полуразваленном здании бывшего портового склада привольно обитала целая компания приезжих из России разного срока. Работали, когда подвертывалась работа, кое-кто жил на пособие, один играл на улице на баяне, другой рисовал портреты прохожих, кто-то просто стоял с рукой, а случалось, и подворовывали. Компания называла свою тусовку «Ацидофилин», а себя — ацидофилами, то есть любителями кислоты. Аркадий не знал, что английское слово acid, «кислота», на их языке означает ужасный белый наркотик, гостеприимные ацидофилы ему очень понравились, и настроение его, так сильно испорченное хитрожопым Икой, вскоре снова засияло радужными переливами.
Более того. Икина подлость обернулась для него, в сущности, истинным благодеянием. Поскольку все равно нельзя сразу выйти в море (эта мысль Аркадия, честно сказать, втайне порядком смущала), можно было не спешить с курсами и правами, отпадал один срочный расход. К тому же он стал не просто праздным яхтовладельцем, каких было полно вокруг, нет, жизнь его наполнилась настоящим смыслом и множеством новых увлекательных занятий.
Появилась достойная цель: где-то в сияющем будущем выйти в море на совершенно целом, здоровом и красивом судне. Скоро ли это произойдет, было несущественно.
Тем временем яхту надо было обживать и чинить.
Аркадий как раз получил повышение по службе, стал старшим бухгалтером в небольшой торговой фирме, где работал с самого начала, но все равно жалованья его не могло хватить на то, чтобы, вдобавок ко всем выплатам, нанимать людей. Он решил делать все сам.
Чего не умел (почти ничего) — учился. Иногда ему помогал умелец Лёня, не за деньги, а так, за пиво и разговор. Вот выйдем в море, говорил ему Аркадий, возьму тебя матросом на жалованье. Ну, до «выйдем в море» еще далеко, отвечал Лёня. Ну и ладно, благодушествовал Аркадий, куда торопиться.
Не торопясь, заново перекрыли прогнившую палубу. Заодно подняли потолок над каютой, так что теперь не только Аркадий мог стоять там во весь рост. Это заняло почти два года, так как Аркадий работал на яхте только по выходным и если было не слишком жарко летом и не слишком дождливо зимой, а Лёня часто и подолгу отключался вообще. Еще через сколько-то времени, не торопясь, разломали прежнюю и выстроили новую рулевую кабинку. Аркадий начал не торопясь вести переговоры, чтобы яхту вытащили на берег, проконопатили борта и очистили дно от водорослей и ракушек. Пока что столковаться не могли, рабочие требовали много денег. Ну и ладно, куда торопиться.
Все это время Аркадий был почти безоблачно счастлив. У него было все, что нужно человеку для хорошей жизни, — свое собственное жилье, где никто его не теснил и не давил и которое вдобавок стоило ему не дороже, чем любая наемная квартира. Он давно уже навел в кабине прежний и даже еще лучший уют, а преимуществ было не перечесть — один вид порта с розово-голубыми разливами утреннего неба над ним неизменно приводил его в восторг. Раздерганные нервы его успокоились и укрепились от сладкого сна под непрерывное легкое покачивание кораблика, и даже если иногда качало сильнее, ему это было приятно.
С едой никаких проблем — лавки были близко, от рыбаков часто перепадала по дешевке свежая рыба и другая морская живность.
От одиночества он не страдал — на яхтах кругом было полно разноязычных людей со схожими интересами, которые, только дай им, охотно вступали в разговор. Если же вдруг хотелось настоящего русского общения, рядом был дружелюбный «Ацидофилин». Там всегда находился кто-нибудь интересный, с кем, если только он не пребывал в полной отключке, приятно было посидеть вечерок за бутылкой.
Аркадий даже завел себе женщину. Нашел ее в том же «Ацидофилине», и именно такую, какую ему было надо. Маленькую, худую, покладистую и неразговорчивую. Приходила к нему, когда он звал, а когда не звал — лишь просилась иногда помыться в душе. К сожалению, она была законченной ацидофилкой, так что о серьезной связи говорить не приходилось. Но Аркадию и не нужна была серьезная связь, а ей, кажется, и вообще никакая. Ей нужно было только немного денег, и Аркадий охотно давал ей, хотя и знал, на что они пойдут.