Оказалось, что легкий гелий постоянно просачивается из глубоких слоев Земли, преимущественно в местах крупных разломов между плитами. Урановые руды тоже связаны с этими разломами и часто располагаются поблизости. Не успели мы перевести дух – если бы это стало известно в сороковые, то многим нынешним заслуженным ученым не сносить головы, как пошла новая информация, заставившая нас схватиться за голову.
Главное, что тогда произошло – это полный пересмотр наших представлений о строении Земли. Кстати, сколько сейчас время?
Академик с ужасом взглянул на часы.
– Пора, молодой человек, пора. Вот, почитайте эти материалы, а я через час выступаю на заседании ветеранов советской разведки. Он всучил Котееву кучу бумаг:
– Ничего не теряйте. Это уникальные материалы, ксерокс нынче дорог, ну вы меня понимаете.
– Ага. – Сергей механически запихнул бумаги себе в рюкзак. – А они не секретны?
Академик выразительно махнул рукой и неприлично выругался.
Третий день без сна начал сказываться. Сергей грезил наяву, перед глазами проплывали люди, разговаривали с ним, он отвечал, поддерживал разговор. Глаза слипались, и каждые двадцать секунд закрывались, погружая его в блистающий мир видений. Вспыхивали и гасли во тьме звезды, рождались миры, строились царства, гибли цивилизации. Все эти события проносились перед ним в течении нескольких секунд, затем колени подгибались, он едва не падал, и вновь приходил в себя. Утвердившись на ногах, Сергей отгонял миражи, но они снова и снова настигали его.
Постепенно периоды помрачения становились все длиннее. Пробуждаясь от очередного провала сознания, он с трудом вспоминал, какой сейчас день, и почему он едет в метро, какова конечная цель его маршрута. Он шел по направлению к дому, солнце ярко светило в лицо, а перед глазами плясали то афинский акрополь, то развалины Крита. Он четко помнил, как прошел Львиные ворота древних Микен, едва не угодив под автобус, хотя горел зеленый, а водитель семерки выскочил и орал ему в лицо.
Подходя к дому, Сергей понял, что мир – это большая компьютерная игра. Как еще объяснить это бесконечное повторение одинаковых лестничных маршей, выводящих в квадратные холлы с одинаковыми прямоугольниками дверей. Нужно найти свою дверь, внимательно прочитать номер и использовать ключ. Если ключевое слово забыто, то вселенная превращается в бессмысленный поток сказаний и пиратских видеофильмов, и жизнь теряет реальность и правду.
Сергей шлепается на диван. Тело расслабилось, как раб, выполнивший ценою жизни приказ властелина. Пять органов чувств отключаются. Мозг закрыл себя от внешнего мира. Душа встрепенулась, убедилась, что дыхание ровное, одеяло натянуто на спину, входная дверь закрыта. Оставив тело восстанавливаться, она направилась прогуляться по верхним мирам.
– Представьте себе рассказ, наподобие милетского, но поставленный в виде классической комедии, – Аристофан поднял свой кратер. Юноша – виночерпий поспешно налил вина, ловко разбавил чистой ключевой водой.
– О, фалернское! – Аристофан отхлебнул хороший глоток, и продолжил:
– В некоей стране происходит переворот. Свергается царь, и власть переходит к правительству тиранов. Самый злобный и коварный тиран уничтожает своих товарищей, и становится единовластным правителем.
Ликург, возлежащий напротив, отчетливо материализовался и перебил оратора:
– Аристофан, неужели ты опять решил написать пасквиль на нашу Спарту? Это не ново, и главное, – не смешно!
– Постой, ты не дослушал. Тиран страдает болями в животе, желчь разливается по его лицу, он больной, мстительный и злобный. Чтобы его власть не была оспорена, он прогоняет из страны всех жрецов и благородных людей.
– Да это у тебя трагедия, что же тут смешного? – Ликург обвел взглядом присутствующих, ища у них поддержки.
– Клянусь Дионисом, это ужасно! – поддержал его воплотившийся из сгустившегося воздуха Гомер.
– Нет, нет, тема очень интересная! – воскликнул Солон. – Аристократы всегда были главным врагом афинской демократии, ведь речь, безусловно, об Афинах?
– Не совсем так, – продолжил Аристофан, – Это другое государство. Так вот, жрецы и аристократы изгоняются. Тут я намерен вставить несколько смешных сцен с хором. С аристократами уходит Слава, а со жрецами – боги. Меркурий тащит свой жезл, Арес гремит доспехами, Гефест хромает с молотом и наковальней. Афродиту забрасывают тухлыми яйцами.