Потому «холмы Кайкго» не были до сих пор изучены как следует. И наблюдение за ними всю долгую зиму могло принести науке огромную пользу. Если исследователям удастся выжить, разумеется.
— А кошка-то не замёрзнет? — спросил Сион, откусывая бутерброд.
Сладкого он не любил, но, не желая обидеть Исель, зачерпнул и варенье и заел им ветчину, стараясь не морщиться.
— Кошка, я думаю, замёрзнет в последнюю очередь, — заверил Наван.
Сион поднялся, скомканно попрощался. Ему было неловко и больно, но он должен был улетать.
Исель смотрела на экран компьютера, заменяющий ей окно, пока стосорокаметровая капсула атомолёта не растворилась в небе.
— Нам нужно универсальное горючее, — сказал Наван задумчиво. — Простое и экологически чистое. С тех пор как на Земле закончились углеводороды, мы слишком зависим от электричества. Но возьми условия астероидов или наши, на Кайкго, и остаётся лишь атом. Мы здесь не сможем зимой использовать лёгкие электрические машины. Слишком велики перепады температур.
Наван повторял хорошо известное, чтобы не говорить о текущем. И даже Мегью, просочившаяся в дом, когда уходил Сион, притворно зевнула.
— Да, — кивнула Исель, и динамик передал её голос ясно и без искажений. Наван сам настраивал его. — Я помню. Ты говорил, что процессы в живых камнях регулируют бактерии. Что именно они превращают жидкость, скапливающуюся в основании «каменных колоний», в некое биологическое топливо. Но мы искали одиннадцать лет и не нашли даже следов подобных процессов.
— Ничего, — сказал Наван. — У нас впереди целая зима.
Он посмотрел на часы, убрал со стола тарелки, аккуратно упаковал в плёнку остатки ветчины. Запасы были регламентированы, даже «овсянку жены» Наван привык доедать на ужин. Исель не ела обычной пищи, её питали специальные растворы, не разрушающие её гелеобразную кровь.
История болезни Исель Ронсан была причудлива, словно история человечества. Был момент, когда земляне всерьёз рассматривали замораживание своих тел как некий прорыв к продолжительности жизни. Тогда же был выведен вирус, превращающий кровь в сверхтекучий при низких температурах гель, и всё население Земли получало тогда прививки, внедряющие этот вирус в геном. Вирус должен был активироваться в момент смерти, совершенно меняя некробиоз человеческого тела. Затем тело охлаждали и отправляли на хранение. Предполагалось, что учёные уже близки к тому, чтобы сделать людей бессмертными, и скоро они разморозят тела, вновь вдохнув в них жизнь.
Эти времена давно прошли, теперь продолжительность жизни регулировалась иначе, однако фрагменты спящего вируса не так-то просто оказалось удалить из генома людей. Вирус маскировался и иногда просыпался сам.
Он не убивал, Исель могла вести полноценную жизнь, но… только при отрицательных температурах.
Так они и жили: +20 °C в модуле, где обитал Наван, и –20 °C — за толстым стеклом саркофага. Для Исель с Марса доставили специальный компьютер и медицинское оборудование, но лаборатория была, конечно, целиком на Наване.
Медики не смогли ответить на вопрос, что пробудило вирус в крови Исель после девяти лет жизни и исследований на Кайкго. Возможно, ретроболезнь проснулась сама по себе или причиной были стрессы, смена климата, межзвёздный перелёт…
Исель ругала себя лишь за то, что за девять лет брака они с Наваном не удосужились родить малыша. Мальчика или девочку. Супруги не думали, что останутся зимовать на Кайкго, и планировали завести детей уже на марсианской станции «Азимут».
На следующее утро прямо на золотые гроздья «бабочек» крупными хлопьями повалил снег.
Теперь Наван каждое утро начинал с похода к окну, за которым висел градусник.
Этот утренний ритуал он соблюдал неукоснительно: поход к градуснику, чтение метеосводки со спутника, чашка кофе, «завтрак» с женой, обмен улыбками через стекло, а потом уже — проверка датчиков, обзор работы наблюдательных модулей, программирование громоздких атомных роботов, строящих туннель к ближайшей колонии живых камней: долину всё сильней засыпало мягким и липким снегом.
Исель трудилась дома, систематизируя данные.
Сначала упали ниже нуля ночные температуры.
Но утром солнце быстро нагоняло градусы, и снег начинал таять. (Исель и Наван называли звезду Кайкго солнцем, это тоже была жёлтая, приветливая звезда.)
Наконец холод установился твёрдо. Просмотрев утренний прогноз погоды, Наван улыбнулся и даже сподобился добавить в кофе ложечку коньяка.