Поведение Сундукова не укладывалось в привычную схему. Правда, он испугался, но, испугавшись, не торопился отдавать долг. Отбирать же деньги силой было юридически
неграмотно -как должностное лицо Гуренко хорошо это понимал, поэтому и не входил пока в тесный контакт.
Ситуация чем-то напоминала сюжет древней трагедии, когда узел запутан уже настолько, что требуется вмешательство высших сил. Они и вмешались. Вначале из квартиры Митрохина выкатилась, сверкая хромом и вишневым лаком, дивная колесница, потом к ней добавился сам Митрохин, насупленный и отстраненный. Чужак на лестничной площадке вызвал у него приступ гневного недоумения, какой мог бы вызвать у Зевса турист в оранжевой панаме, весело топчущий склоны Олимпа каким-нибудь глупым “Найком” с воздушным подсосом. Капитан Гуренко периферическим зрением зафиксировал появление у себя за спиной нового лица. Окажется лицо благодарным зрителем или нежелательным свидетелем, было пока неясно, поэтому он приосанился и, несколько завуалировав притязания, строго прикрикнул:
— Ну, так что будем решать, Сундуков? Я жду!
Бедный Сундуков, зациклившийся на крахе своих эфемерных капиталов, страшно удивился появлению Митрохина. В его бедной голове произошел окончательный сбой. Ему почему-то показалось, что сосед тоже потребует сейчас свою долю. Тем временем Митрохин, оценив диспозицию, нахмурил брови и решительно толкнул вперед мотоцикл, наехав передним колесом на Гуренко. От неожиданности капитан совсем по-детски подпрыгнул и с недоумением уставился на грязный след протектора, украсивший его безупречную штанину.
—А поосторожнее можно? —угрожающе зашипел он, оглядывая неуклюжего мотоциклиста с головы до ног. Митрохин легко и бережно прислонил машину к стене, неспешно приблизился и очень тихо сказал:
— Ну, ты, жижа!.. Ты зачем мою “Яву” поцарапал?
Гуренко опешил. Не для того надевал он красивую фуражку и шкиперский свитер, чтобы его называли жижей. И вовсе не затем пришел он сюда, чтобы объясняться по поводу дурацкой “Явы” с абсолютно посторонним психом.
—Какого черта? —надменно спросил Гуренко. И все же в голосе его проскользнула неуверенная нотка, потому что взгляд психа, горевший грозным огнем, был непереносим. Сундуков, получивший передышку, немного опомнился и подальше запихал деньги. Бесполезный теперь мешочек он бросил в угол. Эти движения не ускользнули от внимания капитана и очень огорчили его.
— Сундуков! — крикнул он предостерегающе.
Но тут Митрохин внезапно дал ему обеими руками такого тычка в грудь, что капитан отлетел и ударился в дверь мелкого предпринимателя Бэза, прикусив на секунду язык. Не давая опомниться, Митрохин снова набросился на него и, с холодным бешенством нанося удары руками и ногами, погнал вниз по лестнице. Дергая конечностями с быстротой марионеток, два крупных мужских тела, горячие и страшные, стремительно пронеслись
мимо Сундукова. Стуча каблуками и вскрикивая, они, как лавина, скатились на первый этаж. На лестничной площадке осталась лежать форменная фуражка с золотыми загогулинами. Сундуков с уважением поднял ее —на подкладке химическим карандашом была выведена аккуратная надпись - Гуренко Н. И. Да, подумал Сундуков, Гуренко Н. И. —человек дотошный, и не удивительно, если он расценит это маленькое происшествие как сговор. Тогда полумиллионом не обойдешься. Сундуков вздохнул —пожалуй, с облегчением —судьба сама всем распорядилась. Деньги нужно отдавать. Сундуков надел фуражку, которая тут же сползла ему на самые уши, и вытащил из кармана купюры. Они были нежного розового цвета, и жалко их было как живых. Стыдливо прикрывая деньги чужой фуражкой, Сундуков спустился по лестнице и вышел на улицу. Возле дома на тротуаре собралась небольшая толпа. Люди глазели на “Победу”, только что въехавшую в фонарный столб. Смятый капот ее был щедро усыпан стеклянной крошкой. Возле машины маячил худой бледный старик в стальных очках и монотонно твердил: “Звоню в ГАИ”. Рядом стоял Митрохин и, играя желваками, презрительно говорил в ответ: “Уймись, папаша… Митрохин сказал —кровь из носу!”. Жертв, кажется, не было. Вдруг из толпы боком выбрался капитан Гуренко и, спотыкаясь, пошел в сторону троллейбусной остановки. Сундуков догнал его и молча вручил головной убор. Лицо Гуренко исказилось гримасой. Он выхватил фуражку и водрузил на макушку, горбясь и пряча глаза. Так же молча Сундуков протянул ему деньги. Гуренко на миг замер, потом плотно сжал губы и быстро схватил купюры.