Марк приезжал к Алексе три-четыре раза в неделю. Отцу по-прежнему не нравилась их дружба, но Сильви встала стеной на защиту дочери, и тому ничего не оставалось, кроме как смириться. Время от времени он продолжал ворчать, что ничем хорошим их отношения не закончатся и пусть потом ему никто не говорит, что он об этом не предупреждал.
Когда родителей не было дома, Марк и Алекса сидели у нее в комнате, смотрели фильм, или слушали музыку, или она кормила его чем-нибудь — и разговаривали обо всем на свете. Если была хорошая погода, ехали к морю, загорали, купались, либо просто сидели на берегу. Иногда ездили смотреть на закат в то место, где прячется солнце. Туда выбирались нечасто, но там было как-то по-особенному хорошо.
Вот и сегодня они уединились на зеленой лужайке, словно не было больше никого в целом мире. Алекса к этому времени вполне успела освоить науку поцелуев, и Марк полушутя как-то завел разговор о том, что хорошо бы продвинуться дальше. Сейчас они лежали рядом под теплыми лучами уже готового спрятаться солнца. Алекса, запрокинув голову, смотрела на парящих над ними чаек — долетели с побережья, видимо. Раньше она их здесь никогда не видела. А Марк, приподнявшись на одном локте, смотрел на нее.
— Лекси, мне кажется, я тебя люблю.
Она прижалась к нему, уткнувшись лицом куда-то в плечо.
— Почему?
Он улыбнулся, поглаживая ее волосы.
— Не знаю. Ты… настоящая. Такая же, как эта трава, эти деревья, эти чайки. И глаза у тебя, как весеннее небо. Ты одна такая.
— Марк, — она подняла голову, готовая умереть от безмерного счастья, которое вдруг обрушилось на нее, — и я тебя люблю. Очень.
— Я не представляю своей жизни без тебя, — продолжал он. — И я хочу, чтобы у нас было общее будущее. Одно на двоих.
Она замерла, не веря, что слышит слова, о которых только мечтала, и что их говорит ей Он — самый лучший, любимый, единственный человек на земле. Алекса села на колени прямо перед ним и стала медленно расстегивать блузку.
— Что ты делаешь… Лекси?
— Соблазняю тебя, — тихо ответила она, отбросила блузку и наклонилась над ним, целуя родное лицо и потемневшие от страсти синие глаза.
— Ты уверена? — прошептал он, задыхаясь и уже почти не владея собой.
— Да.
В небе кружились чайки, а солнце то пряталось, то появлялось из-за соседнего холма, освещая закатными лучами место, где двое соединились в безудержном порыве любви.
Примерно через неделю в школьной столовой к ней за столик подсели Эмили и Кэйли и стали разговаривать так, будто Алексы здесь не было. Начала Эмили:
— Не знаю, что мне надеть на прием к Гилморам.
— Да… — сочувственно протянула ее подруга. — Надо ехать в Брайтон или Лондон, приобрести что-нибудь модное. Тебе ведь наверняка весь вечер придется быть в центре внимания.
— Ничего, время еще есть.
О чем это они? Прием — понятно, семейство Хьюз, разумеется, достойно того, чтобы их туда пригласили. В отличие от семейства Фостер. Но почему Эмили будет там в центре внимания? Что она, член королевской фамилии?
Алекса понимала, что разговор этот девчонки затеяли неслучайно. Но на провокацию не поддалась и, наспех дожевав булочку, ушла из столовой. Позади нее раздался бесцеремонный смех.
В перепалку-то с соперницей она не вступила, но ее слова засели в голове. Впервые она подумала о том, что для нее дорога в дом Гилморов закрыта, ее туда никто не пригласит. А если даже Марк и пригласит, то точно не на прием, а если даже и на прием, то она сама туда не пойдет. Потому что понятия не имеет, что это такое, как там себя вести и что делать. А для Марка, конечно, это все привычные вещи, он родился аристократом. И для Эмили, конечно, тоже. Подумав о ней, Алекса почувствовала укол ревности. Потом отогнала от себя неприятные мысли. Вот приедет Марк и все расскажет.
Он приехал на следующий день, но ни словом не обмолвился ни о каком приеме. А сама Алекса не стала спрашивать. Может, это не имеет для него значения, а может, он расскажет ей в следующий раз.
Родители задерживались в школе на ученом совете, и Марк остался у Алексы. Пока она выбирала кассету, подошел к ней сзади, обхватил руками.
— Девочка, я тебя теперь никому не отдам. — Потом попросил: — Давай закроем дверь.
И она забыла об Эмили напрочь.
Еще через месяц Алекса окончила школу, получила свидетельство и стала ждать ответа из университетов. Со своими баллами она могла надеяться даже на Оксфорд, где учился Марк. Но, во-первых, ее родителям столь престижный университет был не по карману. А во-вторых, она участвовала в конкурсе на получение гранта для обучения в Лондонской школе экономики и очень на него рассчитывала.
Неделю назад уехал Марк. Перед отъездом он позвонил Алексе и сказал, что его срочно вызывает отец, но он надеется вернуться совсем скоро. Теперь она грустила и с надеждой смотрела то в окно, то на телефон. Но Марк не приезжал и не звонил.
Однажды, возвращаясь с велосипедной прогулки, Алекса увидела у ворот своего дома огромный черный автомобиль, за рулем которого сидел шофер в униформе. Она удивилась и, оставив велосипед во дворе, тихонько вошла в дом. В гостиной на диване расположилась немолодая дама, очень ухоженная и, по всей видимости, очень богатая. Прямая юбка чуть прикрывала колени, блузка сверкала белизной, на шее поблескивала золотая цепочка с кулоном, на пальце — довольно массивное кольцо с каким-то драгоценным камнем. Алекса почти не сомневалась, что это бриллиант, — такие дамы другого не носят. Светлые волосы уложены волосок к волоску, брови тонко выщипаны, глаза подведены, на губах — еле заметная помада. Она сидела очень прямо, положив ногу на ногу, и нервно курила тонкую сигарету. Мама молча стояла у окна, а отец, опираясь пальцами на край стола, как раз заканчивал фразу:
— …Уедет учиться в университет. — Затем, увидев, что вошла Алекса, добавил: — А вот и наша дочь.
Она застыла на пороге в недоумении. Дама повернулась к ней, осмотрела с головы до ног и сказала строго:
— Здравствуй, Александра. Меня зовут Элизабет Гилмор.
Алекса растерялась.
— Добрый вечер, миссис Гилмор.
— Итак, Александра, — продолжила бабушка Марка, — мне стало известно, что у вас с моим внуком был… некоторого рода роман. Должна тебе сообщить, что скоро у Марка состоится помолвка. Так что советую забыть о его существовании.
На Алексу будто вылили ведро холодной воды. Губы ее задрожали, но она смогла как-то произнести:
— Я поняла, миссис Гилмор.
— Что ж, я рада, что ты благоразумная девушка. Удачи в учебе.
Она встала, попрощалась и вышла, громко цокая высокими каблуками. Этот цокот еще несколько лет стоял у Алексы в ушах…
Как только «бентли» (что это «бентли», Алексе потом сообщил отец) отъехал, гробовое молчание нарушила мама:
— Дочка, тебе пришло письмо из Лондонской школы экономики. Надеюсь, с хорошими известиями.
Отец протянул конверт. Алекса молча его распечатала, прочла и отдала обратно.
— Дэвид, ну что там? — нетерпеливо спросила Сильви.
— Алексе дают грант, будет учиться, как и хотела, на отделении средств массовой информации и связей с общественностью.
— Замечательно! — воскликнула Сильви, пытаясь хоть немного разрядить обстановку. — Надо это отметить!
— Давайте не сегодня, — попросила Алекса. — Я, пожалуй, пойду к себе.
Отец попытался было что-то сказать, но мать тут же одернула его:
— Конечно, милая, иди отдохни.
Алекса рухнула на кровать без сил. Она поняла, с кем состоится помолвка Марка, и поняла, почему Эмили будет в центре внимания в доме Гилморов. И поняла, почему он ни слова не сказал ей об этом приеме. В то время как говорил ей слова любви — так искренне, казалось ей, говорил, — он знал, что скоро состоится помолвка, а там и свадьба не за горами. А она-то, наивная, поверила, что ее может полюбить такой парень! Его просто потянуло на свеженькое — поразвлечься, пока еще есть возможность. Алекса так кстати ему подвернулась, к тому же он перед ней свое благородство продемонстрировал — и куда ж ей было деваться, влюбилась как миленькая, в омут бросилась, не раздумывая. Что ж, получай теперь, так тебе и надо. Папа ведь предупреждал… Сотню, тысячу раз он был прав!!!