К нему сунулись - он выставил ногу в грубом башмаке и пнул в живот первого, с коротким мечом. Нападавший потерял равновесие, он ухватил его за запястье и дёрнул на себя. Человек с мечом влетел лбом в край борта. От страха или от непривычки к новому телу рывок оказался так силён, что раздался глухой треск, и нападавший с разбитой головой замертво рухнул на Игоря. Тяжёлое тело свалилось на него, закрыв живым, вернее, уже мёртвым щитом от выпада второго противника.
Игорь почувствовал отголосок удара, который наверняка пригвоздил бы его к борту, если бы не покойник. Следующий удар, на этот раз точнее, задел его голову. К счастью, острие меча только скользнуло, вспоров кожу сбоку, над ухом. Многострадальный висок, и так ушибленный пивной кружкой, отозвался вспышкой боли. Горячая волна потекла по лицу, заструилась с носа. Он ощутил вкус соли на губах - кровь. Сбоку возникла ещё одна, третья, тень с занесённой дубиной.
Игорь бросил покойника вперёд - на второго человека с мечом. Тяжёлое тело обрушилось на противника и сшибло его с ног. Сам он прыгнул в сторону, прямо на тень с дубинкой.
Он врезался лбом и плечами в противника. Тот с придушенным воплем опрокинулся навзничь. Игорь мгновенно вскочил. Ушибленная нога и рана на голове фонтанировали болью, но он не обращал на это внимания. Его противник, выронив дубинку, скорчился на палубе, зажав руками живот. Второй, отбросив тело мёртвого товарища, как раз поднялся на ноги и шагнул вперёд, подняв меч.
- Умри! - выкрикнул мечник, наступая на Игоря.
- Умри! - прохрипел зашибленный с палубы. Он корчился, извивался, пытаясь подобраться к чужаку, вторгшемуся на их корабль, и щёлкал оскаленными зубами. Не иначе, чтобы цапнуть за ногу.
В их настойчивости было что-то жуткое. Игорь подхватил дубинку, увернулся от удара меча, попытался ударить в ответ - мимо. Позади, на возвышении, чернел круглый силуэт с распяленной фигурой человека посредине - штурвал. Рулевой намертво вцепился в рукоятки штурвала, схватка на судне его как будто не касалась.
Мечник прыгнул вперёд, его оружие полоснуло воздух крест-накрест там, где только что стоял Игорь. Откинулся палубный люк, из черноты отверстия показалась всклокоченная голова. Человек в люке завопил, увидев чужака. Провалился обратно в чёрный проём, пропал на мгновение, сунулся назад, уже с оружием в руке, и вылез на палубу. Он был толст, полугол, его жирные бёдра едва прикрывала набедренная повязка. Толстяк одышливо пыхтел, но казался полным решимости и злобы.
Зашибленный наконец опомнился, поднялся на ноги, и, полусогнутый, тоже двинулся к Игорю, пытаясь обойти его сбоку.
Игорь выбрался на единственное место, куда можно было сбежать - к штурвалу. Противники издали дружный вопль и кинулись в атаку. Полуголый толстяк взмахнул своим оружием - это был устрашающего вида топор - от этого удара едва удалось уклониться. Игорь ударился спиной об стойку штурвала, пригнулся. Лезвие топора срезало прядь волос с макушки. Мечник ткнул ему в грудь, держа оружие обеими руками. Сила этого удара должна была пронзить чужака насквозь, но только высекла искры из рукоятки руля.
Игорь извернулся, махнул дубинкой. Он метил в мечника, но попал в зашибленного, который сунулся вперёд. Удар дубинки пришёлся в голову. Брызнула кровь, осколки чего-то белого, зашибленный кувыркнулся, как игрушечный паяц, и откатился к мачте. Дёрнулся раз, другой, и затих.
Человек с топором - он был толст, одышлив, и почти гол - отпихнул мечника, его топор описывал угрожающие восьмёрки. Игорь в отчаянии попытался ткнуть в него дубинкой, но попал лишь по толстому, трясущемуся животу. Человек хрюкнул, отшатнулся, и снова ринулся в бой. Игорь пнул его носком башмака в пах. Услышал пронзительный крик, увидел, как нападающий согнулся и выронил топор. И тут же ощутил, как железные пальцы сжимают ему горло.
Рулевой бросил рукоятки штурвала, и, тонко завывая, сзади вцепился чужаку в шею. Задыхаясь и хрипя, пытаясь вдохнуть, Игорь метнул кинжал в мечника. Он никогда не метал ножи, только видел, как это делается.
Кинжал кувыркнулся в воздухе и вонзился мечнику в глазное яблоко. Мечник сделал несколько мелких шажков назад, всплеснул руками, выронил оружие и осел на задницу.
Почти ослепнув от удушья, Игорь закинул освободившуюся руку за спину, и попытался ухватить рулевого за волосы. Другой рукой он принялся вслепую колотить позади себя, пытаясь попасть дубинкой по голове противника, который его душил с отчаянным упорством.
Ему удалось вцепиться противнику в ухо. Он ухватил скрюченными пальцами комок плоти, как птица когтями, дёрнул что было силы. Рулевой дико завизжал, но горло не выпустил. Колесо штурвала мешало Игорю развернуться и ухватить противника как следует. Уже ничего не видя перед собой, он выронил дубинку, подпрыгнул на месте, опёрся всем телом и пятками на руль и дёрнул рулевого на себя.
Визжащий противник перелетел через рулевое колесо, руки его вывернулись, разжались, и отпустили шею Игоря. Рулевой свалился на палубу, обрушившись на едва пришедшего в себя толстяка с топором.
Сипло, тяжело дыша освобождённым горлом, Игорь подскочил к копошащимся телам, которые всё никак не могли подняться. Ухватил рулевого за руку и за ногу - за что пришлось - и швырнул того за борт. Рулевой оказался худощав и лёгок, как высушенная деревяшка. Он перелетел через фальшборт и шлёпнулся в воду, подняв тучу брызг. Толстяк, который выронил топор, увидев, как его товарищ упал в море, в страхе зашарил по настилу пухлыми ладонями и заорал дурным голосом, пятясь на четвереньках от подступившего чужака.
Удар тяжёлым башмаком в бок, рывок - толстяк оказался намного тяжелее рулевого, но Игорь поднял его - и очередное тело полетело через фальшборт и шмякнулось в морскую волну.
Игорь мельком глянул на воду - за бортом широкой волной расходились круги - и быстро осмотрел палубу. Никого живого уже не было на судне. Только четыре трупа, два у штурвала, один возле мачты, другой подальше, лежали так, как упали, и под ними расплывалась чёрными потёками густая кровь.
За кормой плескали багровые волны. Корабль, неторопливо покачиваясь, уходил в открытое море.
Глава 3
У подлинного избранника нет выбора.
Станислав Ежи Лец
Берег неторопливо удалялся. На мелких судёнышках сияли огни фонарей, суетились люди. Ещё больше их собралось на причале. Игорь видел, как люди машут руками, бегают туда сюда и что-то кричат. Возгласы их были уже неразличимы, и напоминали крики чаек.
Несколько лодок отчалили от берега в попытке догнать корабль с беглецом. Насевшие в них люди вопили и потрясали оружием. Но двигались судёнышки небыстро, виляли из стороны в сторону, тяжело переваливались на волнах и плохо держали курс. На глазах Игоря две лодки столкнулись и под дружную ругань с обеих сторон пытались разойтись. Как будто там не было ни одного моряка.
- Криворукие дебилы, - отдуваясь, сипло выговорил Игорь и сплюнул в воду. Он тяжело опёрся о борт и смотрел, как отдаляются его преследователи. Руки дрожали, его ещё трясло от всего случившегося. - Криворукие.
- Море ненасытный зверь, - сказали за его спиной. - Ты накормил его, но он всё ещё голоден.
Игорь дёрнулся от неожиданности. От половинки огромного солнца по палубе пролегали длинные чёрные тени. В одной из теней, возле основания мачты, что-то шевельнулось. Игорь подобрал с палубы дубинку, и, осторожно переступая, двинулся туда. Если это один из недобитых членов команды... Ему стало не по себе. Прикончить противника в пылу драки - это одно, а добивать раненого... Он сглотнул горькую слюну пересохшим горлом, крепче сжал дубинку и шагнул к мачте. Если матрос окажется таким же чокнутым, как остальные, придётся его кинуть в море - пускай подбирают те, криворукие на лодках.