– Тебе здорово досталось? – в голосе Рэнди звучало неподдельное сочувствие.
– Нет. Меня никто ни в чём не винил. Возможно, решили, что я и сама не знала точного срока беременности, а может, просто жалели. В той аварии я осталась круглой сиротой, к тому же... тоже пострадала, хоть и не так сильно. Я сидела сзади, меня только осколками посекло, и сотрясение, а в остальном повезло, все кости целы остались. Но меня всё равно какое-то время продержали в больнице, я крови много потеряла.
– Господи! – простонал Кристиан, притискивая меня к себе сильнее, так, что у меня даже дыхание перехватило, но я не возражала. За последние шесть лет единственным, кто меня обнимал, был Арти, и именно мои объятия были сильными, утешающими и защищающими. Но всегда оставаться сильной так тяжело, порой очень хочется побыть немного слабой. А в объятиях Кристиана было так надёжно, спокойно и приятно, что небольшой дискомфорт можно и потерпеть.
– Крис, раздавишь! – воскликнула Рэнди.
– Ой! – объятия тут же ослабли. – Прости, Джинни. Я не сделал тебе больно?
– Нет-нет, всё в порядке, – поспешила я его успокоить, опасаясь, что он отодвинется, но нет – объятия пусть и ослабли, но никуда не делись. Так приятно.
– Значит, твоего братишку начали выхаживать по ошибке, – вернулся к интересующей его теме Джеффри. – А что потом? Когда всё выяснилось? Продолжили? Хотя, конечно, вопрос глупый, извини. Он ведь жив.
– Да, жив, – кивнула я. – Всем на удивление. Ни у кого рука не поднялась отключить приборы жизнеобеспечения, ведь его сердечко билось. Более старшие дети, которые имели больше шансов выжить, не выдерживали, уходили. А Арти жил. Несмотря ни на что. И выжил. Вот только он не видит, не слышит, и ещё у него ДЦП, правда, в нетяжёлой форме. В основном проблема в ногах, он ходит, но только с опорой – ходунки, перила или мои руки.
– Спастическая диплегия – кивнул Джеффри. – Для экстремально недоношенных детей такое осложнение – едва ли не норма. Но и это тоже поправимо. Говоришь, форма не тяжёлая?
– Нет. Доктор говорит, что могло быть намного хуже. К счастью, ручки у Арти почти не пострадали, ведь для него они – основная возможность общения. Конечно, и они не идеально здоровы, но могло быть хуже. Намного хуже. Я видела таких деток, и это было ужасно.
– Видела? – переспросила Рэнди.
– В интернате, где Арти живёт. Он специализированный, для детей-инвалидов, я там на такое насмотрелась! Можно даже сказать, что Арти ещё повезло – ручки у него рабочие, пусть с трудом, но ходит, даже говорит. Доктор сказал, что хотя у него и есть отставание в развитии, но оно обусловлено лишь ограничениями из-за потери слуха и зрения, а в целом он умненький. Всё-всё понимает!
– Это замечательно, – улыбнулся Джеффри. – Так ему будет проще адаптироваться к нормальной жизни.
– К нормальной жизни... Звучит, как сказка. – Я не удержалась, и спросила. – Но всё же как? Как вы сможете вылечить Арти? Ведь все говорили, что это невозможно! Ну, кроме того мошенника.
Я тяжело сглотнула. Вновь накатило это чувство обречённости и безысходности, испытанное в тот момент, когда я поняла, что была обманута, и на самом деле надежды нет. А потом узнала, что есть не просто надежда, эти люди уверены, что Арти выздоровеет. Но это же просто фантастика, сказка, в реальности такого не бывает. Ага, а «человек-рентген»? Такое бывает? Может, это семья экстрасенсов? Может, кто-то из них ставит диагнозы, а кто-то другой лечит? Тогда почему я никогда не слышала о подобных чудесных исцелениях? Я чувствовала себя Алисой, упавшей в кроличью нору, странности и непонятности росли, как снежный ком. А, может, я вообще сплю? Впрочем, вряд ли, боль от падения была вполне реальной, да и иглы я прекрасно почувствовала. Тогда что? В какой момент я перенеслась в другую реальность?
– Мы всё тебе объясним, – пообещал Гейб. – Но сначала нужно разобраться с тем мошенником, пока мы про него вспомнили. Ты можешь его описать?
– Да, конечно, – ответила я, решив, что удивляться тому, откуда об этом узнал Гейб, я не стану. Хотя как он об этом узнал – не представляю, ведь его не было рядом, когда я рассказывала про мошенника. Но, на фоне всех остальных странностей, это была такая мелочь. – Лет сорок-пятьдесят. Высокий, не такой, как вы, но выше меня на голову. Худой. Волосы тёмно-русые, он зачёсывает их сбоку, маскируя лысину.
– Есть предположения? – Гейб повернулся к Джеффри.
– Да, есть. Крис, мне нужен планшет или телефон.