– Поспел вовремя, Джонни? – спросил он, снимая с гвоздика на стене ключ. Вставить его в замок почтового мешка Барту удалось далеко не сразу. Подняв мешок выше, чем требовалось, он высыпал содержимое на пол.
Там оказались письма из благотворительных обществ с просьбами о пожертвованиях, «Уолл-стрит джорнэл» за неделю, дюжина счетов; последние он отложил в сторону – с ними разбиралась Сильвия. Конверт, адресованный Тодду Хасперу и надписанный корявым почерком его девяностолетней матери, которая жила в Харвеспорте и писала ему раз в неделю зимой и летом, несмотря на то, что ни разу не получила ответа. И, помимо всего, два голубых конверта из Палм-Ривер, штат Флорида; один – Джону – с крупным детским почерком, другой, с адресом, профессионально отпечатанным на машинке, Барту.
Ни слова не говоря, Барт отдал Джону его письмо, и мальчик ушел с ним к себе в комнату. Барт был рад остаться один; последние несколько месяцев чье-либо присутствие его тяготило. Он с любопытством распечатал письмо от Кена.
«Дорогой Барт!
В Палм-Ривер я нашел возможность хорошо вложить капитал: в один из мотелей на пляже. Но дело в том, что для его содержания трудно найти подходящую супружескую пару. Может быть, вы с Сильвией рискнете принять участие в этом предприятии на паях со мной? Я обеспечиваю финансовую сторону, вы административную и хозяйственную. Управляющему с женой полагается квартира и приличная зарплата или процент с прибыли. Мы с Хелен купили неподалеку дом; я рассчитываю приезжать туда в отпуск, а все остальное время он в вашем полном распоряжении. Посылаю фотографию мотеля; если вы заинтересуетесь моим предложением, буду крайне признателен.
Возможно, я излишне самонадеян, но мне кажется, стоит попробовать.
Искренне Ваш, Кен» Пока Барт читал, с его лица не сходила усмешка. С письмом в руке он вышел в спальню; Сильвия шила там платье на допотопной ножной швейной машинке. Когда он вошел, Сильвия откинула со лба волосы и вопросительно взглянула на мужа.
– Что у тебя там?
Он молча положил перед ней письмо. С каменным лицом она прочитала написанное и возвратила ему.
– Что скажешь? – поинтересовалась она. Барт улыбнулся.
– Сильвия, есть старая шутка: «Может быть, я сумасшедший, но я не дурак». Думаю, – это про меня.
Ее лицо сохраняло неподвижность, только глаза раскрылись чуть шире.
– Никто не говорит, что ты сумасшедший, Барт.
– Я знаю о вас с Кеном, – спокойно произнес он. Она опустила голову.
– Все это время у тебя был еще один обожатель, – продолжал Барт бесстрастным ироническим тоном. – Ему известно о тебе гораздо больше, чем ты думаешь…
– О ком это ты?
– О нашем старом друге.
– Что за старый друг? Не играй со мной в кошки-мышки, Барт!
– Тодд Хаспер. Очевидно, прошлым летом вас с Кеном мучила бессонница, а Хаспер тоже гуляет по ночам.
Несколько мгновений она молчала, потом проговорила:
– Гадко, что ты узнал об этом таким образом.
– Ну, не знаю. В некотором смысле это сблизило нас с Тоддом.
– Прекрати, Барт! Разве это повод для шуток? Он побледнел, насмешливая улыбка сползла с его лица.
– Ни в коем случае, – сказал он. – Оказывается, Тодд обожает тебя с тех пор, как ты приехала сюда девочкой.
Она вскинула голову.
– Что ты имеешь в виду?
– Тодд не очень-то умеет внятно объясняться, но он говорил что-то о твоем раздевании перед окном и прочий вздор. По всей видимости, он изучает твою жизнь. Он не страдает болезненной тягой к подглядыванию в окна и, судя по всему, в его интересе нет ничего нездорового. Он – ученый, этакий орнитолог-наблюдатель. Кроме того, в некотором смысле он в тебя влюблен.
Сильвия закрыла глаза.
– Мне нечем оправдаться.
– Неужели?
– Кроме одного.
– Да?
– Я повзрослела, Барт, и изменилась.
– Ты предлагаешь забыть прошлое?
– Нет. Я предлагаю посмотреть в лицо настоящему.
– Как?
– Я люблю Кена.
– Очень трогательно, – сказал Барт.
– Мы с детьми не можем оставаться здесь, на острове, с тобой.
– Ты хочешь развестись?
– Да. Но я не хочу причинять тебе боль.
Он стоял, выпрямившись, словно солдат по стойке «смирно».
– Ценю твою заботу.
– Ты знаешь обо мне правду, и я ничего не отрицаю. Не отрицай же и ты правды о себе.
– И что же это за правда?
– Тебе нужно уехать с острова, Барт. Зимой ни тебе, ни мне с детьми находиться здесь нельзя.
– Но ты намерена забрать при разводе детей?
– Да.
– Я могу сделать так, что на суде тебе будет несладко. Я – пострадавшая сторона и безвинен, – Барт скривил губы в подобие улыбки.
– Знаю.
– Думаю, Тодд будет не прочь выступить свидетелем. Он долго обо всем этом размышлял про себя, и теперь самое время ему выговориться.
Сильвия прикрыла глаза рукой.
– Но дети…
– Ты сама виновата.
– Если на то пошло, я могу доказать, что ты алкоголик, – тихо проговорила она в отчаянии. – Так или иначе, ты ведь не хочешь оставить детей на острове, правда?
– Имею полное право.
– Да, имеешь, но ты не настолько плохой отец, чтобы воспользоваться этим правом.
– Конечно. Спасибо, что поняла.
– Почему бы тебе не поехать с нами во Флориду? Я не хочу оставлять тебя здесь одного.
– Да что ты? – запальчиво изумился он. – Пусть я потерял деньги, дорогая, но еще не опустился до такой степени, чтобы пойти на содержание к любовнице Кена Джоргенсона. Или его жене?
– Не знаю.
– Думаю, вам будет нелегко совладать с этой женщиной, я имею в виду Хелен. Она не так покладиста, как я.
– Возможно.
– Может, я ненормальный, но кое-что еще понимаю. У нее есть оружие. Твой громила не захочет потерять дочь.
– Да.
– Не верю, что он когда-нибудь на тебе женится.
– Может, и не женится.
– Я хочу только сказать, – начал Барт и вдруг, словно по команде «вольно», весь как-то обмяк. – Я готов все забыть, если ты согласишься оставить письмо без ответа.
– Нет.
– Этого я и боялся, – невесело произнес Барт. – Большинство женщин не хотят прощения.
– Не в этом дело.
– Я отдам тебе Карлу, – продолжал он уже бесстрастным тоном. – О ней я не смогу позаботиться.
– А Джонни…
– Я бы хотел оставить сына у себя, – с достоинством высказал окончательное решение Барт.
– Здесь даже школы нет!
– Он уже не маленький и будет учиться в интернате. За обучение я позволю заплатить твоему другу.
– А летом? Ты не годишься в отцы, Барт! Любой суд это признает.
– А ты что за мать? Неужели лучше доверить воспитание мальчика любовнице Джоргенсона?
Сильвия снова закрыла глаза.
– Я предлагаю компромисс, – сказал Барт. – Ты берешь Карлу, оставляешь мне Джонни, а я не буду вытаскивать на суде грязное белье.
Сильвия молча покачала головой.
– Я не могу оставить тебе Джонни.
– Почему?
– Ты его убьешь. Вспомни…
– Да, я был пьян. Но вот что я тебе скажу. Я отправлю его в интернат, а потом в летний лагерь. Жить здесь он практически не будет.
– Тогда зачем он тебе?
– Он останется моим сыном.
– Гордость, – отметила Сильвия.
– Если хочешь, да. По правда говоря, ему лучше быть подальше от нас обоих. Интернат – лучший выход.
– Да, – безнадежно произнесла Сильвия. – О, Господи, остается только надеяться, что так оно и будет.
– О Карле говорить нечего, – печально продолжал Барт, – она слишком мала. Забирай ее. Но Джон мой сын, и я хочу, чтобы он им и остался.
– Можно ему меня навещать?
– Лучше не вспоминать о том, что ушло.
– Я так не считаю.
– А я – именно так. И в данном случае ты поступишь по-моему.
– Позволь мне с ним видеться хоть изредка. Нелепо запрещать это!
– Нет, – ответил Барт. – Ты попытаешься его вернуть. Прошу тебя не беседовать с ним даже сейчас. Мы вместе сообщим ему о случившемся.