Испуганно отпрянув, я попыталась разобраться в услышанном. Запереть, детей? О чём это они? Зачем меня нужно запирать? При чём здесь президент? Кстати, а какой именно президент? Наш или их? Что же делать-то? Бежать? Но куда? А если его парни уже здесь, и придут за мной сейчас? Затравленно посмотрела на входную дверь, понимая, что Викрам сбежать не даст. Да и как? Мне даже шага не сделать за дверь. Я же голая, не считая мокрую футболку.
Забралась в кровать, закуталась в одеяло и стала ждать, когда выйдет из ванной комнаты этот презренный лжец, притворщик, лицемер, предатель!
Приказ президента, это всё для него только приказ президента. Детей ему надо от меня. Как он мог! А я ведь поверила, и как бы не пыталась сейчас доказать себе обратное, но искренне верила в его слова и чувства.
Дверь в ванную открылась, и оттуда вышел Вик. Весь расстроенный, потерянный, нерешительный.
— Линда, тут такое дело… Я должен был тебе раньше сказать…
Да, должен был, ещё в самом начале нашего знакомства. Спелись унжирцы с манаукцами, поделились опытом соблазнения. На что только не пойдут патриоты ради процветания манаукской империи. Я даже и не догадывалась, что идеи унжирцев можно применить таким вот образом. Разыграли комбинацию как по нотам… дура я, дура набитая! А ещё посол! Попалась в медовую ловушку. Теперь выпутывайся сама, как хочешь.
— В общем, ты только не обижайся…
Уже, Вик, уже. Только пока вслух не говорю, но обиделась я очень сильно! Ты даже не представляешь себе насколько сильно! Я и подумать не могла, что мужчине, который вскружит мне голову, потребуется от меня то же самое, что и обычному свободному мыслителю. Только тот переспит, осеменит и будет наблюдать, как растет его эксперимент в естественной среде, не вмешиваясь в процесс воспитания и взросления. А меня хотят запереть, как опытный образец, уникальный экземпляр. И посмотреть, что из этого получится. Что-то подсказывает мне, что, скорее всего, он боится последствий тяжёлых родов. Я где-то читала о подобном. Большой плод, разрывы. Потеря крови. Вот зачем ему было нужно знать группу моей крови. Как страшно-то.
— Я должен улететь по делам! — выдал Викрам и выжидательно замолчал.
Я тоже молчу и никак не могу в толк взять, чего он от меня ждёт.
— Я понимаю, ты обиделась, но мы ненадолго расстаёмся, честно, — стал уверять меня Викрам, подходя к кровати и опускаясь на нее.
Лучше бы он мне этого не говорил, такой луч надежды закрыл тучами разочарования.
— Тебя отвезут ко мне домой. Хотя нет, нельзя. Да я там не живу уже довольно давно, поэтому, наверное, тебе лучше будет на станции, — задумчиво протянул Викрам, разглядывая меня, закутавшуюся чуть ли не с головой в одеяло.
— Я есть хочу, — выдала в ответ, и живот очень вовремя заурчал.
План побега в голове строился со сверхкосмической скоростью. Пусть я буду голой, но я сбегу. Не хочу всю жизнь быть запертой в четырёх стенах и рожать. Он из меня точно рабыню задумал сделать. То-то по всем станциям теряются бесследно девушки. Правда и мужчины тоже пропадают, но сейчас это неважно. Главное другое…
— Линда, прости, но я должен идти.
— Хорошо, сама схожу, — невозмутимо произнесла, намереваясь встать.
— Нет, — резко остановил Викрам и поднялся сам, беря свой комм. — Я сделаю заказ, тебе принесут. А ты не выходи из номера. Ты у меня такая красавица, украдут еще.
Пошутил и сам рассмеялся, подмигивая. Я скептично на него посмотрела, пытаясь понять, почему я решила, что он красавец? Взгляд пробежался по обнажённой груди и уткнулся в кубики пресса. Печально вздохнула, признаваясь в поражении: он прекрасен, ни одной лишней линии. Безукоризненные формы. Стало стыдно за свою испорченность, продалась за тело, пусть и шикарное, но всего лишь тело! Обидно. Почему-то думала, что я всё же воспитанная девушка, а на деле оказалась дешёвой прости… Прости, мама, мою душу грешную! Докатилась, уже себя пытаюсь оправдать.
— Линда, ну не обижайся. Вот карта, заказывай, что хочешь. Только прошу, будь хорошей девочкой и дождись моих людей. А потом я прилечу и исполню любое твоё желание. Линда, — взывал ко мне модифицированный, а я поражалась его глупости.
Неужели он думает, что меня можно купить за деньги? Ошибается, я на эту приманку не куплюсь. Меня, как художника, тянет к прекрасному. Вот и притянула себе на голову даже не кирпич, а глобальную проблему, которая неизвестно ещё во что выльется.