— Ох, милый, такое случается или к худу, или к добру.
Прошла неделя, и мне захотелось встретиться с Таней. Трудно сказать, что больше влекло к ней — испытываемые чувства или необходимость все же услышать ее мнение: что это было? В субботу я снова принарядился, основательно сдобрил себя одеколоном и пошел на необъявленное свидание. Должен признаться, пошел не той тропинкой, а по шоссе.
Я был уверен, что легко найду дом, до которого дважды провожал девушку. Заранее написал записку с предложением встретиться следующим днем на вечернем сеансе в «Космосе» на тот случай, если не застану ее дома. Записку предполагал передать через домашних или куда-то на крыльце подсунуть. Уверенно миновал центр, вышел к окраинным улицам, переулкам. Прошел по одной улице — узнаваемого дома не нашел, по другой, по третьей, четвертой, пятой. Дома, образовавшие улицы, поражали однообразием, вокруг них были разбиты похожие сады и садики. Ни один из домов не показался мне «тем самым». Все улицы до наступления сумерек я проутюжил по нескольку раз, старушки на лавочках стали смотреть на меня с подозрением. На другой день, взяв у приятеля велосипед, я продолжил свои поиски, но — снова безрезультатно.
До меня вдруг дошло: по существу, я ничего не знал об этой девушке — ни фамилии, ни школы, в которой она училась, а их в северной части города было три. Она ровным счетом ничего не рассказала мне о своей семье, о своих друзьях, где бывает, чем увлекается. Неделю-другую я, правда, без большой надежды, ждал, не выйдет ли Таня сама на связь со мной. Она знала обо мне гораздо больше, чем я о ней. Но нет, меня никто не искал. Я описывал ее внешность приятелям, жившим в северной стороне, и снова безрезультатно: и они не помогли мне найти симпатичную брюнетку, носившую ярко-красное, алое платье.
С Таней я больше не виделся, не общался, но никогда не забывал ее, потому что незабываема была та июньская ночь, перевернувшая все мои материалистические мировоззренческие представления. Правда, перевернула не сразу: чтобы осознать случившееся, должны были пройти годы. Надо ли говорить, что я последовал совету соломенного оно и никому никогда не открыл, чего касались заданные мне вопросы. Иногда размышляю, к добру или к худу это все случилась? Склоняюсь, что к добру.
Рисунок Ирины Ширяевой.