– Момент, – он поднялся с диванчика, – господа, будьте добры ваши документы.
Визитеры чуть растерянно переглянулись, но подвоха не уловили и мандаты доставать не торопились.
– А вы, собственно?..
– А мы, собственно, Следственный комитет, – небрежно проинформировал Золотов, извлекая волшебную книжицу, – можно ваши документы?
Охранники интеллектуальной собственности, приоткрыв рты, вгляделись в корочки. У обоих одновременно, словно поршни, заходили кадыки.
– А у меня документы в машине, – пришел в чувство номер первый, – я сейчас…
Робот номер один словно растаял в воздухе, забыв про корпоративную солидарность. В приоткрытое окно залетел звук заводимого двигателя.
– А где у вас туалет? – подал голос номер «два».
– Там, – Олег Михайлович кивнул в направлении лестницы.
– Спасибо, – проверяющий повернулся и сиганул в обратную сторону – на выход.
Дверь хлопнула, колокольчик задорно звякнул.
– В следующий раз документы проверяйте, – посоветовал Золотов.
– Да, конечно, – не веря в собственную удачу, отозвался хозяин, вытирая клетчатым платком взмокший лоб. – Обалдеть! Вот, жуки!
– Эти у вас точно бизнес не отожмут. И не надо ничего поджигать.
Гостиница у Ермакова воображение искушенного москвича не поразила, но все необходимое здесь имелось. Номер чистый, кровать широкая, шкаф просторный, стол круглый. Даже плазменная панель на стене и пульт.
– Устроит? – Настя вошла в номер вслед за Золотовым – убедиться, что все в порядке.
– Вполне.
Золотов скинул ботинки, явив миру дырку на носке. Вроде бы утром целые надевал, что ты будешь делать? Дешевые носки носит майор Плетнев. Настя заметила его огорченную мину и еле сдержала улыбку. Он снял пиджак, выложил на тумбочку бумажник, документы и мобильный.
Пощелкал телевизионным пультом, переключая каналы. Каналов было всего три – местный, первый и «Насилие».
– С сегодняшнего дня эфир бесплатный! – провозгласил майор Фейк, бросая пульт на кровать. – Настя, я сейчас, быстро переоденусь. Не уходи. – Прихватил чемодан и вместе с ним скрылся в ванной комнате.
Тут же в дверь номера вкрадчиво постучались. Олег Михайлович лично принес поднос, на котором остывало шампанское в серебряном ведерке со льдом, ловили блики хрустальные фужеры и радовали взгляд иноземные фрукты.
– Пожалуйста, это вам.
– Ой, Олег Михалыч, ну зачем вы!
– Это я заказал, – раздался бодрый голос из ванной. – Настя, там бумажник на тумбочке, заплати, пожалуйста.
«Зайчику в день рождения», – обрадовала золотистая открыточка под прозрачным пластиком бумажника.
Настя с трудом сдержала порыв – схватить его паспорт и проверить – не женат ли добрый молодец… Да и что толку – отсутствие штампа не освобождает от любовной ответственности. Зайчику в день рождения! Все понятно и без паспорта. На подобные подарки способна только любовь. А она-то, она! О чем вообще думала? На что рассчитывала? (Говорила мама, предупреждала дуру непутевую!) Мысль, что она – мимолетное провинциальное развлечение для московского семьянина острой иголкой впилась в трепетное сердце. Эх! Поглумился над девичьей честью!
Насупившись, храбрая журналистка рассчиталась с Олегом Михайловичем, убрала сдачу и, расстроенная, присела на кровать, прямо на телевизионный пульт.
– А у нас – реклама! – бодро заорала панель.
Настя вздрогнула, выключила телевизор. Из ванной вышел свежевыбритый Золотов в спортивном костюме и новых носках, предвкушая романтический вечер.
– Сюрприз, – он метнулся к натюрморту с шампанским и фруктами, – отметить новоселье!
– Я за рулем. И мне пора, извини, – тоном Снежной королевы попрощалась Настя, поднимаясь с кровати и направляясь к дверям. – Зайчик!
Золотов фишку просек мигом, заглянул в бумажник и поморщился. Ах, Антон Романыч! Что ж ты так неаккуратно! Мстишь мне, что ли? Дистанционно. Без памяти лежа. И самому не до личной жизни, и мне решил картинку подпортить. Это ж провинция – здесь семейные узы пока еще чтут. Надо срочно спасать положение.
– Ой, Настюш, – бросился он вслед Снежной королеве, – это сеструха мне подарила! Помнишь, я про нее рассказывал? Она меня с детства зайчиком называла, я же младше.
Вот так – только начнешь новую, честную жизнь, как тут же приходится врать и выкручиваться. Диалектика.
– А мама у вас зайчиха, да? С длинными ушами.
– Да клянусь! Правда! – не сдавался честный парень Золотов. – А ты что подумала? Что ты для меня командировочное увлечение?